Леонид отвлекал её разговорами, внимательно слушал её, даже пытался шутить. Получалось у него не очень хорошо, но женщина всё равно была ему очень благодарна. А из его объятий так не хотелось высвобождаться…
Сложнее всего оказалось, как и следовало ожидать, с девочкой — она клевала носом, и взрослым с большим трудом удавалось её растрясти. Несмотря на более чем вескую причину делать это, Татьяна чувствовала себя паршиво.
Пару раз заходили Денис и Михаил, но долго они не задерживались, предпочитая сидеть в зале.
Наконец, темнота за окном начала блекнуть. Рассветало мучительно медленно: небо заволокли плотные тучи, день обещал быть пасмурным, и, скорее всего, дождливым.
— Скоро ты уже сможешь поспать, дорогая, — Татьяна погладила щёку Ксении.
Девочка нашла в себе силы улыбнуться. На её бледном лице темнели круги под глазами. Женщина знала, что и сама выглядит хуже некуда — одни спутанные волосы, требующие мытья, сильно раздражали — но видеть в таком состоянии малышку ей было особенно больно.
Татьяна подошла к окну в спальне и выглянула наружу. Улица с этой стороны дома была пустынна — ни одного существа в поле зрения. Многоквартирные здания, находящиеся выше, на сопке, чёрными выжженными монолитами выделялись на фоне хмурого неба. На дороге тускло поблескивала серая жидкость, ставшая причиной аварии автобуса. Женщина надеялась, что намечающийся дождь смоет эту дрянь.
В комнату вошёл Михаил.
— Гляжусь в тебя, как в зеркало, — бросил он Леониду с кривой ухмылкой.
— Взаимно, — ответил тот. — Жуткое зрелище.
Афанасьев пожал плечами и сказал:
— Дряни, погубившей наш автобус, во дворе нет. И тварей тоже.
— Интересно, куда они делись, — произнёс Сутурин.
— А мне нет. Зато возле дома стоит несколько машин, и одна мне приглянулась. «Уазик», «буханка».
— Фургон? — с сомнением спросила Татьяна.
— Нет, микроавтобус.
— Ну тогда куда ни шло…
— Думаю, что смогу завести его без ключа, — продолжил Михаил. — Вот мой план: я сейчас один пойду к машине, подгоню её к подъезду, и вы быстренько выйдете.
— Ты уверен, что у тебя получится? — спросил Леонид.
— Это вообще к чему? — нахмурился Афанасьев. — Тебе поговорить хочется, или что?
— Нет, я…
— Вот и помалкивай! О твоей храбрости я не понаслышке знаю.
Сутурин хотел что-то ещё сказать, и Татьяна, как уже бывало, решила вмешаться, не желая развития конфликта:
— А как же наши припасы и топливо?
— Да, это проблема, — кивнул Афанасьев. — Всё нам вряд ли удастся забрать.
— И больше одной ходки не будет, да?
— Наверняка.
— Тогда возьмём столько, сколько сможем унести, — произнёс Леонид.