— Приличный возраст. Пускай будет утешением, что он умер быстро: не мучился сам и не мучил Вас.
— Вы правы, — согласился Сутурин. — Конечно, Вы правы.
Он отёр выступившие слёзы. Во взгляде Татьяны читалась жалость — только к кому? К скончавшемуся питомцу или его немолодому уже хозяину, для которого кот был единственным спутником жизни?
— Простите, — покачал головой он. — Плачущий мужчина — унылое зрелище.
— Вам нечего стыдиться.
— Спасибо, — сказал он и приободрился: — Может, хотите чаю? Как раз закипел.
— Мне пора. Правда, — ответила женщина.
— Тогда… — вновь сник Леонид. — Можно мне проводить Вас до машины?
Он и сам не понимал, зачем попросил об этом и сразу почувствовал себя глупо. Как обычно. Но Татьяна лишь тепло улыбнулась ему:
— Как хотите.
Когда они спускались по лестнице вниз, женщина спросила:
— Вы ведь сводили своего кота с кошкой? Я помню, что он не был кастрирован.
— Да, несколько раз.
— Значит, его гены продолжают жить, — заключила она. — Может, Вам стоит взять одного из этих котят?
— Мне нравится эта мысль, — признался Леонид, и его глаза заблестели на этот раз не от слёз.
Они вышли из подъезда и приблизились к автомобилю Татьяны — белым «Жигулям» ВАЗ-21013.
— Я, конечно, не психолог, — сказала она, открыв дверь, — мне лишь кажется, что Вам стоит сосредоточиться на работе. Вы ведь в школе преподаёте, верно?
— Да, учитель географии.
— Хорошая возможность отвлечься.
— Я не хочу забывать Тишку.
— И не нужно. Но помните его жизнь, а не смерть.
Сутурин посмотрел на Татьяну и произнёс:
— Знаете, о чём я думал, когда хоронил своего кота? О том, что все живые существа, появляющиеся на этом свете, с самого момента даже не рождения, а зачатия приговорены к смертной казни. Разница лишь в отсрочке исполнения приговора.
Она села в машину и, почти не задумываясь, ответила:
— А разве это не одно из необходимых условий для продолжения жизни?
И закрыла дверь.
Леонид хотел попрощаться, но «Жигули» уже покатили прочь.
25 октября, понедельник
Ночную тишину, царящую в гаражном кооперативе, нарушило негромкое ворчание двигателя. Из-за поворота появились огни фар, они скользнули по ближайшему боксу и двинулись дальше, покачиваясь вместе с автомобилем на неровной дороге. Потрёпанный Иж-21251 «Комби» медленно катился вдоль приземистых строений, надсадно скрипя рессорами на бесчисленных ямах.
В салоне не горел свет — только два тлеющих огонька от сигарет выдавали водителя и его пассажира. Особой надобности в маскировке не было, Анатолий Проценко, сидящий справа, просто любил темноту. Она его успокаивала, придавала сил, поэтому он предпочитал бодрствовать ночью, благо его нынешняя работа (если можно её так назвать) этому только способствовала. Он бы и фары погасил — луна давала достаточно освещения, к тому же мужчина хорошо запомнил расположение боксов.