Центральная улица пролегала через всё поселение и упиралась в точно такие же крепкие ворота. Аккурат посередине деревни возвышалось здание о двух этажах, к которому и подошли уставшие путники. Вывески над дверьми сержант не заметил, но по тому насколько этот дом отличался от остальных, догадался, что здесь может находиться гостиница. В дверях, приветливо улыбаясь и попыхивая резной трубкой на длинном мундштуке, стоял мужчина с седыми вислыми усами. Колин и Айса не сговариваясь, опустили каждый свою ношу, и девушка шагнула к дверям.
— Светлого вам дня, добрые люди, — выпустил колечко мужчина.
— Неужели то, что мы добрые написано у нас на лицах? — ухмыльнулась наёмница.
— Коль вы с миром пришли, так и я уважу, а коли с умыслом, не обессудьте… — чинно молвил незнакомец. — Батька мой так говорил: «Уважай человека покуда он не докажет обратное». Куда путь-то держите?
— Везём раненого друга в Сион к лекарям. Нам бы телегой, какой разжиться. Может, продаст кто?
— Может и продаст, — многозначительно попыхтел трубкой вислоусый и вдруг прищурившись, спросил: — А ты случаем не из той полудюжины, что давеча в окрестностях шастала? Уж больно одёжа твоя на ихнюю походит.
Айса напряглась. Как бы не были они осторожны, а всё же трезубцы заметили, что не удивительно — местным жителям знакома в округе каждая трещинка. От взгляда наёмницы не укрылось и то, что вокруг собралось уже порядочно народу и преимущественно мужики. Нет, она, конечно, справилась бы с дюжиной-другой, но не с одним же кинжалом и не после того, как столько протащила неудобные волокуши. Седоусый, конечно же, заметил её напряжение, но виду не подал, предоставив возможность наёмнице ответить самой. Девушка раскрыла уже рот, как вдруг на её плечо легла рука и сержант, отстранив Айсу, вышел вперёд.
— Меня зовут Колин. Мы с моим другом, — движение рукой в сторону Скахета, — шли в Ивокарис и в лесу натолкнулись на драку между разбойниками и теми шестерыми, что вы упомянули. Мы им помогли, но моего друга сильно ранили. В знак благодарности Айса вызвалась помочь довезти друга до Сиона. Мы были бы вам очень признательны, если бы у вас нашлась на продажу телега с лошадью.
Некоторое время старик молчал, загадочно улыбаясь в усы и пуская дымные кольца. По его виду нельзя было разобрать поверил он словам Колина или нет. Наконец седоусый последний раз пыхнул дымом, вытряс трубку себе под ноги и растёр пепел сапогом. Когда пауза чересчур затянулась, он отступил в сторону и, сделав приглашающий жест, изрёк:
— Ну что ж, милости просим в Серебряный Родник. Моё имя Зархи. Я здешний староста.