Губы девушки были обескровлены. Слишком часто ей приходилось вонзать зубы в мягкую плоть, чтобы ненароком не откусить язык от боли, и за долгие месяцы, проведенные в заточении, она привыкла к агонии. Хороший способ, чтобы научиться выжить, особенно если судьба готовила ей нечто худшее и ужасающее. Она подняла взгляд на женщин, что выливали из прямых ваз розоватые жидкости, заполняя края каменной ванны, расставляя у подножия кристаллические мыльницы и чарки с медом и воском. Такие процедуры проходили при приготовлении женщин к ночи с посетителями красного дома, и неприятная мысль забрезжила где-то на краю сознания, отчего ее затошнило. В этот момент, она пожалела, что человек, в руки которого она попала первоначально, не исполнил свой приговор в действие, возможно, вкуси ее плоти, змей, она бы уже была в ином мире, отдаленным от столь страшного места подобного этому.
— Ты способна мыслить даже в таком состоянии, — вымолвил человек в задумчивости, очерчивая указательным пальцем треугольный подбородок, придававший его лицу отголосок старинной аристократичности, и какой-то неестественной красоты, — это хорошо. Я удивлен и впечатлен стойкости славянской крови, — он ухмыльнулся при произнесенных словах, прикрывая глаза.
— Действительно несгибаемы. Это меня привлекает в твоей заклятой культуре, это манит многие столетия моих сородичей к обездоленным окраинам, откуда ты пришла.
Айвен молчала, смотря на свои руки пустым взглядом, но взор все же скользнул к аккуратным и ухоженным кистям мужчины. Он вертел на мизинце кольцо с изумрудным отливом, а потом снял золотой ободок, с чеканными головами золотых львом, что когтями удерживали изумруд.
— Я думаю, что буду вознагражден за свои усилия, — прошептал он скорее для самого себя, нежели для нее, и, вытащив камень, опустил его в кубок с вином, который пододвинул девушке. Но она не шелохнулась.
— Тебе нужно это выпить, — настаивал с загадочной улыбкой арфист, и на какое-то мгновение глаза его расширились и потемнели, и, не обращая внимания не внезапно окутавшую их тишину, поднес к самим губам расписной бокал, когда женщины перестали работать и смотрели на двоих людей с замиранием сердца.
— Это ценное снадобье, ты наверняка слышала о нем, — шептал Арис, вдыхая воздух с хрипотцой в голосе. — Небольшие бутыли хранятся у самых благородных из вельмож, достать эликсир вечности крайне сложно. Обычно за такое убивают, — заметил он, обнажив зубы, — но я посчитал, что после того, как тебя смогут продать, в награду заполучу целый флакон с этим лекарством. Оно исцеляет любые раны, и даже старость приходит куда медленнее к порогу молодого тела.