— Продержись до утра, и мы сможем выйти отсюда, — запыхавшись, шептал мужчина, отрезая ее обожженные волосы кинжалом и перевернув лезвие, протянул рукоять из слоновой кости девочке. — Выживи ради родителей, что уберегли тебя ценой собственных жизней. Ты не имеешь права исчезать после того, как они столько пережили. Их жертва не падет напрасно, — он заскрежетал зубами, и косточки на его кулаках побелели до такой степени, что Иветта скривила брови, гадая, раздерут ли рвущиеся наружу кости кожу загорелую кожу.
Иветта несмело захватила рукоять клинка, оружие было невероятно тяжелым, холодным настолько, что она представляла, что переплетает пальцы на голом льду. Она мгновенно опустила охотничий нож себе на колени, всматриваясь в жемчужные отсветы, путешествующие вдоль острия, отбрасываемые скалами. Она все еще могла слышать завывания ветра, и разрывы вздымающихся костров, но внезапно все замерло. И Иветта вопросительно посмотрела на мужчину, затаившего дыхания, горячая капля пота по подбородку, падая на ее сжавшиеся вокруг клинка руки. Человек неотрывно смотрел вперед, и в глазах его поселился ужас, который одолевает смертного перед встречей лицом к лицу с погибелью.
— Иветта, — тихо говорил мужчина, и девочка пыталась вспомнить его имя, но как бы она не старалась, мысли ее были чисты, затеряны, даже слова, которые он произносил, представлялись разуму иным наречием. — Слушай меня очень внимательно, — и ритм барабанов, и мягкий колокольный звон вместе со стройным хоровым пением возвысились к самим небесам, и каждое слово, что вплеталось в мистической песне, пронзало сердце тысячью иглами. Пение взывало к охотнику, над которым небо сгущало тучи бури и власть дождейЖар огня, поднимающийся до самых вершин неба, угас, тепло поглотило существо, что и есть само пламя.
— Спускайся вниз по тропе, — бормотал он, кладя дрожащий подбородок на макушку, и стискивая сильными руками плечи, обнимая в последний раз, словно прощаясь навсегда вместе со всем тем, что любил. И Иветта думала, что нет ничего сильнее этих рук, объятий, что сокроют от любой напасти. — Уходи настолько глубоко под землю, насколько это только возможно и ступай вдоль реки. Течение выведет тебя наружу — его оцепеневший взгляд приковал девочку к земле, но с усилием воли она смогла кивнуть, не чувствуя под ногами каменной твердыни, воздух стал спертым и зловонным. И даже сияние камней затухло, как затихает пламя свечи, унося с собой последний вздох жизни.
— Но что бы ты ни услышала, не оглядывайся, даже если услышишь голоса тех, кого любила, — челюсти его сжались, и она услышала, как захрустели суставы на фалангах пальцев и раздуваются мышцы на предплечьях.