– Сам-то что думаешь? – тихо спросил Радим. – Кто её учит?
Глава словесников неопределённо повёл торчащим плечом.
– Родители могли научить…
– Лава – сирота, – напомнил Радим.
– Вот то-то и оно, – раздумчиво отозвался староста. – Родители померли рано… А с чего, спрашивается? Стало быть, со всеми соседями ухитрились поссориться. А словечки, стало быть, дочери в наследство…
Радим подумал.
– Да нет, – решительно сказал он. – Что ж она, мне бы их не открыла?
Староста как-то жалостливо посмотрел на Радима и со вздохом почесал в плешивом затылке.
– Ну тогда думай сам, – сказал он. – Словесники научить не могли? Не могли. Потому что сами таких слов не знают. Родители, ты говоришь, тоже… Тогда, стало быть, кто-то ей семейные секреты выдает, не иначе. Причём по глупости выдает, по молодости… Ты уж прости меня, старика, но там вокруг неё случаем никто не вьётся, а? Ну, из ухажёров то есть… – Староста замолчал, встревоженно глядя на Радима.
Радим был недвижен и страшен.
– Пятками вперед пущу! – сдавленно выговорил он наконец.
– Тихо ты! – цыкнул староста. – Не дай бог подслушают!..
Радим шваркнул корзину оземь и, поскользнувшись на разбившейся помидорине, ринулся к дому. Староста торопливо заковылял следом.
* * *
Лава испуганно ахнула, когда тяжело дышащий Радим появился на пороге и, заглянув во все углы, повернулся к ней.
– Говори, – хрипло приказал он. – Про два горба… про язык к пятке… откуда взяла? Сама придумала?
Лава заплакала.
– Говори!
– Нет… – Подняла на секунду глаза и, увидев беспощадное лицо мужа, ещё раз ахнула и уткнулась лицом в ладони.
– От кого ты это услышала? – гремел Радим. – Кто тебе это сказал? Я же всё равно узнаю!..
Лава отняла пальцы от глаз и вдруг, сжав кулаки, двинулась на супруга.
– А ты… Ты… Ты даже защитить меня не мог! Надо мной все издеваются, а ты…
– Постой! – приказал сквозь зубы Радим, и Лава застыла на месте. – Рассказывай по порядку!
Лицо у Лавы снова стало испуганным.
– Говори!!
И она заговорила, торопясь и всхлипывая:
– Ты… ты сам рассказывал… что раньше все были как словесники… только ничего не исполнялось… Я тебя просила: научи меня словам, тогда Кикимора испугается и не будет меня ругать… А ты!.. Ты!..
Радим закрыл глаза. Горбатый пол шатнулся под его босыми ступнями. Догадка была чудовищна.
– Лава… – выдохнул он в страхе. – Ты что же, вызвала кого-то из прежних времён?!
– Да!.. – выкрикнула она.
– И они… говорят на нашем языке? – еле вымолвил обомлевший Радим.
– Нет! Но я ему сказала: говори по-человечески…
Радим помаленьку оживал. Сначала задёргалась щека, потом раздулись ноздри, и наконец обезумевший от ревности словесник шагнул к жене.