Отдуваясь, бросил трубку, достал сигареты. Двинулся к двери (курить полагалось только снаружи, у чёрного хода), глянул мельком в зеркало – и чуть не споткнулся. Не веря глазам, подошёл поближе, всмотрелся. Вроде бы черты лица остались прежними, но… Нет, красавцем себя Мстиша никогда не считал. Да и никто его таковым не считал! Однако более гнусного отражения Оборышеву видеть ещё не доводилось.
Минуту, не меньше, он цепенел, глядя в собственные нагловато-вручие глаза, затем уронил курительные принадлежности и снова кинулся к телефону.
– Ася?.. Ещё не выходил Вожделея?.. Нет?! Всё отменяется, Ася! Верни его! Слышишь? Верни!
* * *
– Вызывали? – Надменная статная Акулина Истомина вторглась в кабинет Авенира Аркадьича без стука. Впрочем, подобным образом она вторгалась в любой кабинет, разве что за исключением председательского.
Поступью топ-модели, с презрительным видом вихляя челюстью, плечами и бёдрами, приблизилась к столу, затем вскинула глаза – и приостановилась, слегка озадаченная.
– Сколько ж вы вчера выпили? – недоверчиво спросила она.
Мужчины (в кабинете их было двое) судорожно сглотнули и переглянулись. Ну ладно, скукоженное личико Авенира Аркадьича и раньше состояло большей частью из морщин, в которых, казалось, гнездились все пороки мира, но вот Оборышев… Пару секунд Акулина зачарованно вникала в странно исказившиеся черты своего давнего друга и любовника, потом, словно бы в поисках эталона, перевела взгляд на висящий позади стола портрет.
По сравнению с коллегами Президент показался ей душкой.
– Тут, собственно… – промямлил наконец Авенир и беспомощно обернулся к Оборышеву. – Мстиша…
Тот шумно выдохнул и с силой отёр ладонью лицо, отчего оно, впрочем, ничуть не похорошело.
– Значит, так, – решительно сказал он. – Псих пришёл. Вот думаем, не воткнуть ли его в «загранку»…
– Ну и втыкайте. Я-то при чём?
– Посоветоваться хотели…
– Прости, не поняла. Что за псих?
– Боговидец, – напряжённо пояснил Оборышев. – Точнее, богослышец. Утверждает, что с сегодняшнего числа внешность человека будет соответствовать его моральному облику…
При этих словах оба мужчины так и впились глазами в Акулину. Известие, однако, особого впечатления не произвело – скорчила пренебрежительную гримасу, вскинула плечи.
– Нет, господа, вы точно вчера перебрали! Какое я имею отношение к вашим психам?
– Что посоветуешь?
– Похмелиться, блин!
Мужчины сглотнули вновь. Было уже ясно, что гримаса, исковеркавшая черты надменной Акулины, останется с ней навсегда. Равно как и окривевшие плечи.
* * *
Узнав, что его собираются воткнуть именно в курьёзы (официально рубрика называлась «За гранью культуры»), Егор Трофимович Вожделея нисколько не обиделся.