Но боги, почему Нить сердца должна была привести к Мерику? Адмиралу и принцу? Это даже хуже, чем Леопольд. У Леопольда, по крайней мере, была власть. У Мерика, как оказалось, не было. Он не сможет защитить Ноэль в Ловатце…
Еще хуже, что Сафи хотела быть с Мериком. Такова природа подобной связи.
Если бы Ноэль была настоящей ведьмой Нитей, она бы просто выполнила свой долг, как требует Мать-Луна: связала Сафи и Мерика вместе навсегда и тем самым распутала узоры их жизней.
Но Ноэль не была настоящей ведьмой Нитей, и она не могла заставить себя объединить их – отдать Сафи какому-то случайному мужчине. По крайней мере, пока. Она скажет Сафи о Нитях сердца… рано или поздно. Сейчас и так проблем было достаточно. Надвигающаяся война. Марстокийцы и карторранцы, Ведун крови у них на хвосте. Помолвка. Какой-то масштабный план Эрона. Все еще заживающая рана Ноэль. И этот голос в ее голове, который может оказаться помешательством. Или нет.
Ноэль и Сафи добрались до юта «Яны» – Мерика, слава богам, видно не было. Вдруг Нити Сафи загорелись новыми красками. Серо-коричневый ужас. Голубая печаль. Чувство вины, стыда и сожаления.
Ноэль представила, что ее Нити были такими же. Сейчас, при свете солнца, не оставалось сомнения в том, что земля и в самом деле мертва.
У подножия скал, окружавших «Яну», раскинулся молчаливый пляж из серой гальки. Только шаги матросов вмешивались в ритмичный шум волн и ветра. Не слышно было свиста ласточек или хриплого смеха чаек. Не сидели на скалах элегантные пеликаны, не пролетали буревестники.
Птицы были, но не летали, не пели. Искореженные трупы и голые скелеты покрывали пляж или покачивались на невысоких волнах отлива. Сотни мертвых рыб были выброшены на берег и уже поджарились на солнце.
– Помоги нам, Инан, – прошептала Сафи.
Ноэль посмотрела на Иврену, задаваясь вопросом, что чувствует монахиня при виде родной земли. Но Нити Иврены оставались спокойны, только вился проблеск утомленной печали.
Ноэль откашлялась и постаралась не заикаться:
– Я думала… что это вода была отравлена, сестра Иврена. Н-не рыба.
– Но рыба, – ответила Иврена, – живет в отравленной воде. Она умирает, потом птицы съедают ее и тоже умирают. Далмоттийцы использовали пять тысяч ведунов – большинство против их воли, – чтобы создать такое мощное отравляющее заклинание. Потом… – Она посмотрела на Ноэль. И на Сафи. – Меньше одного дня потратили они, чтобы приплыть и наложить его.
Сафи покачнулась, ее лицо исказил ужас.
Ноэль стояла совершенно неподвижно, мечтая понять, как научиться так же выражать чувства. Ноэль хотела, чтобы Иврена поняла, как болит ее сердце при виде разоренной земли. Но у нее не было масок. Не было слов. Она просто стояла неподвижно.