Затем он бросил свой взор на Райбру, не в силах больше бороться с улыбкой.
– Приведи этого человека ко мне, Райбра. Немедленно.
* * *
Ноэль приблизилась к поселку Миденци, как только солнце начало садиться за западные холмы и слепящие лучи прекратили свое кровожадное пиршество. Когда главная дорога опустела достаточно, чтобы можно было набрать скорость, она погнала кобылу свободным галопом.
Ладонь еще долго продолжала кровоточить, но она оторвала кусок оливковой ткани от юбки и крепко обмотала руку. Каждый раз, когда кровь пропитывала всю ткань, она отрывала еще немного и плотнее перевязывала рану.
Ноздри у кобылы покраснели еще до того, как они покинули город, но уши она держала бодро, так что Ноэль не позволяла ей сбавлять ход. Только когда они были уже в миле от Веньязы, она предоставила лошади самой выбирать темп. Через каждые несколько вдохов Ноэль оглядывалась, высматривая погоню.
Она не могла встретиться с ведуном Крови в одиночку. Он был слишком быстрым, и от его глаз, в которых под алым таилось светло-голубое, в груди у Ноэль холодело. Мурашки бежали по спине. Если этот монах учует ее запах, начнет охотиться на нее, он потащит за собой всю городскую стражу.
Сбежать во второй раз будет невозможно.
Но по крайней мере стены и ловушки поселка Миденци будут держать ведуна на расстоянии. Худшее, что могли сделать номаци, – снова избить ее, а вот Ведун крови был способен на более страшные вещи.
Но так ли это? Ноэль вспомнила странное чувство, возникшее, когда она впервые встретила его взгляд. Когда она спросила себя, может ли он навредить ей. По всей видимости, ответ был – «да». В конце концов, он был демоном. Он пришел прямиком из Пустоты и жаждал смерти. Но после сегодняшней ночи, по словам Хабима, ведун будет не опасен.
Только на одну ночь, повторяла она себе снова и снова. Один раз проплывут по небу луна и звезды, и Ноэль сможет вернуться к Сафи. Они сядут на корабль, идущий к Сотне островов. Смогут, наконец, начать новую жизнь.
Одна ночь, одна ночь, одна ночь. Хлыст Ноэль щелкнул, и лошадь помчалась галопом, а затем карьером.
Наконец, в двух лье от границы города, когда лошадь потемнела от пота, Ноэль пустила ее рысью. Лишь ночь, лишь ночь, лишь ночь. Вот что отбивали копыта.
В такт ударам в груди Ноэль пульсировала надежда на то, что Сафи будет ждать ее завтра на перекрестке. Что Ноэль никоим образом не подвергла Сафи опасности, направив ее к старому маяку. Импровизация не была ее сильной стороной – и это сообщение через Хабима тоже было непродуманным и поспешным.