— Серьезно, ты как слон в посудной лавке. Просто остынь, — усмехается она и перекидывает свои волосы на левое плечо. — Иди к черту.
— Я сожалею, — эти слова обычно звучат довольно кисло, когда вырываются из моего рта. Я не люблю говорить этого. Они не исправят и не вернут все глупости, что я натворил, но хотя бы делают все немного лучше. Не то чтобы я знаю, что сделал неправильно, но я знаю женщин. Женщины всегда находят что-то неправильное в том, что я сделал.
— Знаешь, если бы ты просто сбавил обороты, мы могли бы быть настоящими друзьями.
Я резко вдыхаю через нос и гораздо медленнее выдыхаю, как будто сбавить обороты для меня будет полным провалом.
— Ладно. Я могу сделать это. Наверное. Я попытаюсь.
Бэмби закатывает глаза и достает сигарету из своего заднего кармана.
— Еще одной не найдется? — спрашиваю я. Она протягивает мне ту, что собиралась поместить между губами, и вытаскивает второю из пачки, которую теперь я вижу торчащей из ее кармана. — Я за год не выкурил ни одной сигареты.
— И ты выбрал этот момент, чтобы перестать быть слабаком? — спрашивает она сухо.
— Если мне придется сбавить обороты…
Она вырывает сигарету из моих губ и кладет ее обратно в пачку.
— Нет. Бросать трудно, и я не собираюсь быть причиной, по которой ты начнешь курить снова.
Я наклоняюсь к ней и выдергиваю сигарету из ее губ.
— Прекрасно, тогда ты становишься слабачкой вместе со мной.
Неожиданным и быстрым движением она толкает меня локтем в живот и забирает сигарету из моих рук.
— Друзья не мучают друг друга, — огрызается она. Крепко держа сигарету в руке, она продолжает идти, и я следую за ней туда, где рядом с мотелем, как теперь мне известно, находится небольшое кафе. Оно похоже на сарай, но мне все равно. Если у них есть кофе и пончики, я буду счастлив.
Мы стоим снаружи в тишине, пока Бэмби докуривает сигарету, о которой я сейчас мечтаю. Она делает это быстро, стараясь выпускать прекрасный аромат в противоположную сторону. Я ей признателен, но это не помогает. Как только причина моего трусливого желания исчезает, я открываю стеклянную дверь, и Бэмби оказывается внутри первой.
— Что заказать тебе? Кофе и маффин с какой начинкой?
— Ты что, на самом деле слушал меня? Впечатляет. С черникой, пожалуйста, — Бэмби ухмыляется; я не видел этого ни в одном из наших разговоров за истекшие двадцать четыре часа. Она скользит в одну из четырех кабинок и расслабляется в закрытом пространстве, поворачивая голову, чтобы посмотреть в окно. Я заметил, что она часто это делает — отводит взгляд от всего и всех. Я могу ее понять.