Мистер Хенсон протянул руку и положил ее поверх моей. Небольшая волна утешения прокатилась через меня.
— Вы все заслуживаете большего, чем есть.
— Ладно, я лучше пойду. Просто, если вы что-то услышите от него… — мои слова стихли. Я не была уверена, что хотела, чтобы мистер Хенсон сказал Тристану: вернуться или катиться в ад. Так что я ушла из магазина с затуманенным разумом.
***
Этой ночью я была в постели, когда еще не было и десяти. Не спала, просто смотрела в потолок моей темной комнаты. Я повернулась на бок и посмотрела на пустое пространство рядом со мной. Когда я получила звонок от Кэти, сообщившей, что Эмма хочет сегодня домой пораньше, я бы соврала, если бы сказала, что не обрадовалась.
Когда моя девочка вернулась, она легла рядом со мной в кровать. Я прочитала ей несколько глав из «Паутины Шарлотты» своим лучшим зомби-голосом, и ее хихиканье напомнило мне о важных вещах.
После истории мы обе лежали на боку, лицом друг к другу. Я поцеловала кончик ее носа, и она поцеловала мой.
— Мама? — сказала она.
— Да?
— Я люблю тебя.
— И я люблю тебя, детка.
— Мама? — сказала она еще раз.
— Да?
— Зомби-голос Тика хороший, но твой мне нравится больше, — она зевнула и закрыла глаза. Я расчесала пальцами ее спутанные светлые волосы, когда она начала засыпать.
— Мама?.. — прошептала Эмма в последний раз этой ночью.
— Да?
— Я скучаю по Зевсу и Тику.
Я прижалась к ней, проваливаясь в сон через несколько минут после нее. Я не сказала ей, но тоже скучаю по ним.
Очень, очень сильно.
***
Следующим утром я поднялась с кровати под звук скрежета лопаты по дорожке снаружи дома.
— Тристан... — пробормотала я, хватая халат и тапочки и спеша к передней части дома. Когда я открыла дверь, маленький огонек надежды, который расцвел во мне, угас, как только я увидела Таннера, очищающего дорожку от свежевыпавшего снега.
— Что ты делаешь? — спросила я, скрестив руки.
Таннер посмотрел на меня с натянутой улыбкой и пожал плечами.
— Я хотел зайти и увидеть, как дела у тебя и Эммы, — он перестал разгребать снег и опустил свой подбородок на черенок лопаты. — Плюс, я абсолютно уверен, что ты злишься на меня.
Я фыркнула.
Злюсь?
Я больше, чем злюсь — я в ярости.
— У тебя не было никакого права рассказывать Тристану об аварии, — мои глаза пытались встретить его взгляд. Может быть, если бы он посмотрел мне в глаза, он бы понял, какую боль причинил мне. Может быть, если бы он посмотрел мне в глаза, он бы мог увидеть, как разрушил наши с Тристаном отношения. Ты не чувствуешь себя плохо из-за всего этого?
Таннер не встречался со мной взглядом. Его взгляд уперся в землю, и он пинал ботинками снег вокруг себя.