Ее дыхание стало неровным, и Лиззи уставилась на мои губы, в то время как я уставился на ее.
— Тристан, я не знаю, о чем ты говоришь.
— В день аварии моя мама была в комнате ожидания одна, потому что мы с отцом возвращались из Детройта. Ты увидела ее, подошла к ней и обняла.
— Это была твоя мама? — спросила она, ее глаза округлились.
Я кивнул.
— И она сказала, что, когда Джейми и Чарли привезли из операционной, ты сидела с Джейми. Ты держала ее за руку, — мои губы парили над ее губами, и я мог чувствовать маленькие выдохи, которые покидали ее рот. — Что случилось, когда ты вошла в палату к Джейми?
Ее голос дрожал, и она моргнула несколько раз перед тем, как немного наклонила свою голову назад, чтобы встретить мой взгляд.
— Я сидела рядом с ее кроватью, держала ее руку и говорила, что она не одна,— я потер рукой лоб, принимая ее слова. — Ей не было больно, Тристан. Когда она ушла, доктор сказал, что ей не было больно.
— Спасибо, — сказал я. Мне нужно было это знать.
Левую руку я переместил к низу ее спины, и притянул девушку ближе к себе.
— Тристан, нет.
— Скажи мне не целовать тебя, — умолял я. — Скажи мне не делать этого.
Она не сказала ни слова, но ее тело дрожало в моих руках. Мои губы прикоснулись к ее, и я поцеловал Лиззи жестко и глубоко, извиняясь за все, что сделал, за каждую ошибку, что я совершил. Когда мы разомкнули губы, она продолжала дрожать в моих объятьях.
— Я люблю тебя, — сказал я.
— Нет. Не любишь.
— Люблю.
— Ты бросил меня! — заплакала она, отталкивая меня. Лиззи пересекла комнату, прикоснулась рукой к своим губам и встала ровно. — Ты бросил меня, не дав шанса объясниться.
— Я не знал, как справиться со всем, что случилось. Иисус, Лиззи. Все в последние месяцы происходило так быстро.
— Ты думал, что я этого не знаю? Я жила в таком же кошмаре, что и ты, но я хотела объяснить тебе, что случилось. Я хотела сделать так, чтобы это сработало.
— Я все еще хочу этого.
Она с сарказмом хмыкнула.
— Поэтому ты продолжал оставлять мне записки? Это был знак того, что ты желаешь этого? Потому что это приводило меня в замешательство еще больше. Это только делало мне больнее.
— О чем ты говоришь?
— Записки. Которые ты оставлял каждую неделю на окне моей спальни в течение пяти месяцев с твоими инициалами. Те же записки, что мы писали друг другу.
Я прищурился.
— Лиззи, я не оставлял тебе никаких сообщений.
— Перестань играть в эти игры.
— Нет, серьезно. Я не возвращался в город до сегодняшнего дня.
Элизабет смотрела на меня так, будто понятия не имела, кем я был. Я шагнул к ней навстречу, но она отшатнулась назад.