И, конечно же, начинается хаос, когда они видят трех окровавленных подростков.
Они все перекрикивают друг друга и спешат усадить нас на один из диванов.
Парень в душном блейзере присаживается на колени рядом с нами и начинает задавать десять тысяч вопросов. Я думаю, что он мог бы быть врачом, но он больше походит на менеджера отеля.
Похоже, он думает, что мы туристы, попавшие в шторм.
Я не поправляю его. Не могу же сказать ему, что мы сбежали из крепости сильфид, и целая армия солдат ветра пытается убить нас.
— Я бы вызвал скорую, — говорит он, — но нас засыпало снегом.
Это объясняет, почему в вестибюле такая толпа. Я могу поспорить, что люди сходят с ума и удивляются, когда же они смогут попасть домой.
— Ничего страшного, — говорю я ему. Мы, в любом случае, не можем принимать человеческие лекарства. — Нам просто нужна аптечка первой помощи.
— И, может, какая-нибудь чистая одежда, если у вас есть, — добавляет Солана.
Его глаза останавливаются на моей ноге и сужаются, я замечаю, что с неё капает кровь прямо на их вычурный ковёр.
— Простите, — бормочу я, прикрывая лужицу своим ботинком. — Выглядит хуже, чем есть на самом деле.
— Надеюсь. — Он поворачивается к девушке в блестящем жилете и галстуке-бабочке, которая выглядит так, будто не может ненавидеть свою работу больше, чем сейчас. — Можете помочь им добраться до ванной? Я встречу вас там с аптечкой первой помощи и со всем остальным, что смогу найти.
Она кивает, но смотрит на нас так, будто её попросили обезвредить бомбу:
— Ребята, вы можете идти, или…?
Я киваю и помогаю Солане и Одри подняться на ноги:
— Просто покажите нам, куда идти.
Толпа разделяется, как только она говорит нам следовать за ней, и наши шаги по мраморному полу отдаются эхом.
Я замечаю группу детей, скрывающих свои лица, когда мы проходим, и они выглядят еще более испуганными, когда пытаюсь улыбнуться им.
Девушка в форме провожает нас в женскую уборную, и не останавливает меня, когда я вхожу с Одри и Соланой. Я сажаю Одри на стул, — с каких это пор в уборных стоят стулья? — и она безучастно смотрит в пространство.
— Бумажные полотенца там, — говорит девушка, указывая на раковину. — Мыло в дозаторах. И, эм… да.
— Вам не нужно оставаться, — говорю я ей, когда она стоит и мнется. — Уверен, это будет не так приятно.
Закатываю штанину и показываю ей кровоточащий порез, оставшийся от Шреддера. На моем плече порез еще хуже. Я могу чувствовать, как он кровоточит.
— Ооо, — шепчет она. — На вас напал лось?
— Лось?
— Лось может быть злым, — поясняет она.
Это шутка. Но у меня нет сил, смеяться.