— Так будь одиночкой, — возражаю я. — Вытащи нас отсюда и исчезни. У Астона получилось.
— Да, ну, у Астона было преимущество, которого нет у меня… хотя он заплатил за него кожей. — Его руки двигаются к шее, потирая горло. — Если Райден почувствует, что я его предал, он вызовет мой самоубийственный порыв.
Я не уверена, что знаю, о чем он… хотя название говорит само за себя.
Я прищурено смотрю на его шею, но не вижу никаких следов.
— Его никак нельзя убрать, — говорит он мне. — На случай, если ты планируешь что-то такое. Я даже не могу чувствовать его… если бы я не был в создании, когда Райден его производил, я бы даже не знал, что он там есть. И если я попытаюсь вмешаться в него, Райден устроит медленную смерть. Я видел такое один раз. — Он содрогается.
Я протягиваю руку, чтобы коснуться своей шеи и вижу, как Гас делает тоже самое.
Я знала, что методы Райдена были жестоки, но никогда не представляла ничего подобного.
— И он заставляет делать каждого Буреносца? — спрашиваю я.
— Он не заставляет нас. Так мы показываем нашу приверженность… и эта приверженность взаимна. Мы клянемся в верности, и Райден клянется научить нас своему пути.
— Ты честно думаешь, что обучая вас делать за него грязную работу тоже самое, что жертвовать для него своей жизнью? — спрашивает Гас.
— В обмен на силу, что нам дают? Можешь поспорить, — говорит ему Буреносец. — И самоубийственный порыв сказывается и на Райдене тоже. Это истощает большую часть его силы, он может формировать только один в день.
— Сила — это все, что тебя волнует? — Я должна спросить.
Он пожимает плечами… но могу сказать, судя по его лицу, что за этим скрывается что-то еще.
— Как Райден убедил тебя поклясться ему в верности? — давлю я.
— А какая тебе разница? — рявкает он в ответ.
— Потому, что я хочу понять.
— Никто никогда не понимает.
Я жду, что он может сказать больше, но он отворачивается.
— Пустая трата времени, — говорит Гас, направляясь к лестнице.
Я едва делаю пару шагов, когда Буреносец говорит:
— Ползающий по земле убил моего отца.
Я поворачиваюсь и обнаруживаю его, вытирающего глаза, и он дважды откашливается, прежде чем может добавить:
— Он поймал моего отца на своей земле после шторма и наставил на него ружье. Я прятался неподалеку. Видел все это. Он утверждал, что мой отец был мародером… будто нас интересовало его ржавое старье. Когда мой отец попытался его успокоить, он выстрелил ему в голову. Неважно, что мой отец был тем, кто спас его поганый дом от бури. И ветер не сбил пулю в сторону.
— Мне жаль.
— Да. Все так говорят. А еще- «Хотел бы я чем-нибудь помочь». Райден был тем, кто понял. И что-то сделал. После того, как я присягнул на верность? Он вернул меня в тот дом, и мы разорвали все в клочья.