Вокруг уставленных яствами столов, что называется, яблоку упасть было негде. Если бы не. Клавдия Сергеевна, даже показалось, что ему нет места на этом празднике, проходившем под девизом «Новый год к нам мчится, скоро все случится!». Одноименная песня лилась из динамика, утверждая, что «ждать уже недолго, скоро будет елка». Действительно, разряженная искусственная елка стояла в красном углу, то есть поблизости от поперечины стола, где в непринужденных позах с бокалами в руках стояли руководители ведомства и страны. Турецкий огляделся, выискивая своих. Ага, вон она, Клавдия, бессменный секретарь Меркулова и одновременно боевая подруга Турецкого! Машет серебряным крылом, вернее, широким рукавом ослепительно белой блузки. Александр поспешил навстречу, протиснулся между нею и Меркуловым.
— Не стыдно? Чуть не опоздал! — сердито буркнул Костя.
Собственно, отчитывать Турецкого у Константина Дмитриевича особых прав не было — оба они существовали в ранге первых замов генерального, но Костя привык считать себя начальником Александра, да, по сути, им и оставался. Что Турецкого вполне устраивало. Поэтому, смиренно склонив голову, он шепнул:
— Извиняйте, гражданин начальник!
— Тихо, молчи и слушай!
Музыка смолкла. Тут же установилась мгновенная тишина.
Слово взял президент. Он поздравил присутствующих с наступающим Новым годом, а также длительными каникулами (свалившимися на головы бедных, ни о чем таком не просивших россиян, тут же мысленно вставил Турецкий), пожелал прокурорской братии всего, что и полагалось пожелать. После чего застолье вступило в свои права.
Меркулова занял разговором прокурор Москвы, чем не преминула воспользоваться Клавдия Сергеевна. Она впервые попала на подобного ранга мероприятие и, судя по всему, очень волновалась. Густо подкрашенные глаза лихорадочно блестели, щеки пылали, пышная грудь вздымалась, едва умещаясь в облегающей блузке с довольно смелым вырезом. Турецкому даже показалось, что боевая подруга вот-вот хлопнется в обморок, и он поддержал Клавдию под локоток:
— Держись, Клавдия! Президенты — они тоже люди, ей-богу!
— Сан Борисыч, вам он нравится? — стрельнув глазами в президиум, шепотком осведомилась Клавдия.
— В каком смысле?
— Ну… Как мужчина?
— С чего бы это? Мне «как мужчины» нравятся женщины. Вон гляди, какая красотка рыжая возле стойки. Кто такая, почему не знаю?
— Это не наша.
— Ясное дело. Вон Мишка Козырев возле нее увивается. Нужно будет выяснить, что за объект.
— Турецкий, не стыдно тебе? Старый конь…
— Борозды не портит! — тут же отбил Турецкий.