— Ну и ладно. Останусь маленьким. Уж больно скучны взрослые люди.
— Понятно, значит, я тоже скучный человек, — говорю тихо и медленно, как бы между прочим. — Есть над чем подумать.
— Папа, ты же сам повторяешь — о присутствующих не говорят…
СОБАЧЬЯ ЖИЗНЬ
Идем по Большой набережной. Обочь дороги в опавших листьях осины лежит мертвая овчарка. Видимо, ее задавило машиной. Лежит так, будто все еще в беге.
— Что же это ее бросили — не похоронили? — спросил Максим.
— Такой ее хозяин, очевидно, — сказал я. — Пока служила ему собака — нужна была. А погибла — даже не похоронил.
— Да, папа. И собаке надо бы лучше знать своего хозяина. И собаке надо знать, кому служить.
После молчания:
— А и знала бы, что хозяин плохой, куда же она пошла бы от него? Собаки ведь привязчивы, говорят… Как-то мне дедушка говорил о собачьей жизни… Теперь я понимаю, что это такое.
РОДСТВЕННИК
12 октября 1976 года. Проснулись — на улице наконец-то белым-бело. Идет снег.
Как всегда, провожаю Максима в школу. Выходим пораньше, чтобы минут двадцать погулять: ему — перед занятиями, мне — перед работой.
Проходим мимо сквера. Разом останавливаемся. Максим смотрит на сквер — он весь в снегу. Каждая веточка держит снег.
— Здорово как!.. Как здорово, папа! — шепчет Максим, будто боясь, что от громкого голоса все это исчезнет.
Я стряхиваю с веток снег на Максима. Он в восторге.
Не отряхиваясь, снова замирает. И смотрит, смотрит.
— Пойдем, — говорю, — а то в школу опоздаем.
— Нет, погоди, папа. Еще постоим. Еще…
И вдруг я вспоминаю «Зимний дуб» Юрия Нагибина. Рассказываю Максиму, как мальчик, путь которого в школу лежал через лес, зачарованно любовался зимним дубом и опаздывал на уроки.
Когда я закончил пересказ, Максим сказал:
— Тот мальчик, папа… он — мой родственник.
«Я НЕ ХОЧУ ОБМАНЫВАТЬ…»
В школе задали Максиму — сшить сумку и вышить на ней свои инициалы.
Бабушка Груня предлагает помочь внуку в этой работе.
— Нет, бабушка. Я не хочу обманывать Клавдию Васильевну.
— И то правда, внучек, — согласилась бабушка.
Великое дело: не обманывать даже того, кто и знать бы не мог, что его обманули.
О СИНЯКАХ
Купаю его. Смотрю — ноги все в страшных синяках.
— Откуда это у тебя?
— Это шайба, папа. Ты знаешь, как больно, когда ею стукнут!
— На кой же дьявол тогда играть в нее? — не сдержался я. — Ведь могут образоваться надкостницы.
— Папа, а ты припомни, сколько у тебя было синяков? — И хитро, зажмурив один глаз, смотрит на меня. — Что-то я у тебя надкостниц не вижу…
— Ты в чем-то прав, — говорю, — но надо щитки купить тебе, что ли.
— Вот это здорово! — кричит на всю ванную Максим. — У одного мальчишки папа тренер, так у него и щитки, и маска вратарская…