– Этот, – показал Фоули, не видя смысла скрывать. Скорее всего и так знают, просто желают убедиться.
– А остальные? – спросил молодой.
Фем Кейси принялся называть имена, тыча рукой. Ходить ему не очень хотелось, и так на одной воле дополз. В желудке ничего не имелось, а то бы непременно выблевал прямо на допросчиков.
– Говорят, ты хорошо сражался.
– Это не мне решать.
– Умеет, – пробурчал урод, – трех человек мне стоил.
– Наместник закончился, – сказал молодой, – клятва ему тоже. Денег у тебя нет, зато война даст возможность прокормиться. Иди ко мне на службу.
– К кому это – ко мне?
Парень ухмыльнулся, и возле его ноги внезапно выросла огромная зверюга. Валялась рядом какая-то меховая куча, но у Фоули в голове присутствовали опилки, и думать сейчас оказался не способен. Огромная, совершенно не собачья голова с большими круглыми ушами и жуткие красные глаза без слов объясняли, с кем он беседует.
Уж про личного демона фем Грая и глухие наслышаны. И про неоднократно звучавшую характеристику «Прост в общении, избегает роскоши» тоже в курсе. Мог бы и догадаться. Совсем мозги не работают.
Они со зверем посмотрели друг на друга, хищник оскалился, показывая мощные клыки. Пий рядом ощутимо вздрогнул и торопливо забормотал молитву. Урбин просто выругался.
– Многие воевавшие со мной пришли под мою руку. Я ценю честных и умелых вояк, и они это знают.
– Как знают, – прорычал урод (если этот Грай, то кто он – уж точно не палач), – что в этом нет позора. Каждый имеет право сменить хозяина, а здесь и двойное толкование отсутствует. Убили твоего бывшего нанимателя.
– Я служил не ему, – Фоули показал пальцем, – а Империи. Она не закончилась.
– Так мы с ней и не воюем, – заверил фем Грай. – Мы всего лишь добиваемся выполнения старых договоров и законов.
– И все?
– Пора наконец навести порядок. А то каждый рвется получить как можно больше власти и как можно меньше брать на себя ответственности. Империя огромна, а рост давно остановился. Она достигла естественных рубежей. Пора заняться жизнью подданных, а не выяснять, кто по чину выше сидеть должен, если его предок чем-то отличился.
– Ты прав, – согласился Фоули, – но есть еще и род. Я не могу допустить, чтобы он пострадал.
– Пусть идет, – сказал фем Грай после длительной паузы, обращаясь к здоровяку. – Честность надо вознаграждать. Коня и письмо дай, чтобы не трогали.
– Мне одному не дойти: сотрясение мозга.
– Это хорошо, – согласился урод. – Наверное, что-то в черепе имеется. А то мне уж показалось, там мозги отсутствуют. Вконец обнаглел.
– Вот этих, что поддерживают, тоже с ним отпусти.