Он ухмылялся мне в лицо. Лиловый гуманоид Зельмер, убийца четырех ни в чем не повинных землян-колонистов. Чего еще ожидать от представителя народа, чья слюна и пот ядовиты для десятка других рас Союза? Его острые зубы, похожие на иглы, словно вонзались в мое чувство собственного достоинства. Розоватые глаза издевательски щурились, а вертикальные щелки ноздрей довольно раздувались.
Только тогда я испытывал такое же бессильное бешенство. До помутнения в голове, до алой пелены перед глазами, до пульсации в висках.
Проклятая амфибия — лысая, скользкая — и внешне и по сути — разлеглась в кресле, закинув ногу на ногу. Зельмер излучал неприкрытое, отвратительное чувство собственного превосходства. И, что гораздо хуже — к нему примешивалось чувство собственной безнаказанности. Мне безумно хотелось плюнуть на кодекс агентов, на законы Союза и порвать мерзавца собственными руками. Прямо там порвать, в этой самой комнате.
Сейчас в душе бушевали похожие чувства. Только прежнего повода не было. Еще на корабле, изучая свидетельства, протоколы, анализы, мы с Лелей пришли к выводу о непричастности Нестреля. И, как ни странно, это бесило еще сильнее.
Словно кипяток тек по венам, в ушах били молоточки, в висках яростно пульсировало.
Привычная пластиково-травяная дорожка вывела нас к зданию мэрии очень быстро. Из корабля казалось — оно почти в центре поселения. Но на месте выяснилось, что это лишь видимость — мэрия расположилась поблизости от границы между колониями.
Вблизи лимонные цветы на флагах Талькаирсы выглядели еще более аляповатыми и некрасивыми.
Нестрель открыл нам дверь и пригласил Лелю внутрь.
Она вошла, талькаирс поспешил следом, будто бы нарочно разделял нас, даже в таких мелочах.
С досады я хлопнул дверью, и Нестрель с Лелей обернулись. Как назло почти синхронно. Плазма едва заметно нахмурилась, снова изучала, как подопытного кролика. Талькаирс удивился, даже глаза выпучил.
Я пожал плечами, и Нестрель с Лелей пошли вперед. В колониальных зданиях, выстроенных по последним технологиям, я бывал не раз. Это ничем не отличалось от сотен остальных. Те же глянцевые коридоры — узковатые для обычного жилья, но для временного очень даже просторные. Те же запахи ароматизаторов — слишком пряные и острые они напоминали старую земную Индию. Те же квадратные комнаты — все стандартного размера. В одну из таких мы и вошли.
Огромное окно — от одной стены до другой начиналось на уровне моего живота и заканчивалось под потолком. Талькаирс широким жестом пригласил нас разместиться в креслах — они походили на пуфики, которым придали более-менее четкую форму. Леля села на ближайшее к столу — неуклюжая пластиковая громада загораживала пол окна. На столешнице громоздились полупрозрачные пластины — на них писали талькаирсы. Тончайшие пластины, также как и листы, сшивались в книги, только почти не гнулись.