Гревс и его ребята решили не отклоняться от изначального плана.
— Воспользуемся неразберихой, — сказал он. Бирчингтон вскричал:
— Я говорю, только медленнее! Может быть, нам следует переждать и поглядеть, что…
— Нет времени! — рявкнул Гревс. — Мы не знаем, что все это означает. На корабли!
— Но если принять во внимание…
— Заткнитесь, Бирчингтон! — оборвал я его. Я был готов подчиняться Гревсу. Кроме того, у меня опять создалось такое впечатление, что выбор мой невелик.
— Подождите! — заскулил инженер. — Поразмыслим хоть одно мгновение. Если мы сохраним ясную голову…
— Вы потеряете голову, когда её отрубит самурайский меч! — крикнул Гревс. — Ради всего святого, заткнитесь же, Бирчингтон! Либо вы остаетесь на месте, либо идете с нами, только молча!
— Молча? Что вы, собственно, хотите этим сказать?
Его квакающий голос пробуждал куда большую ярость, чем все японские бомбы и пули вместе взятые. Мы припустили с изрядной скоростью. Между тем продолжали тарахтеть автоматы, с земли и с воздуха. Никогда прежде я не просил Всевышнего прибрать к себе человеческое существо, но в ту ночь я страстно молил его поразить Бирчингтона пулей между глаз и избавить нас от него навеки.
Японцы спешили к лагерю. Как следствие этого, нам удалось пройти. Они ещё не искали бежавших заключенных. Даже если они видели нас, они бы приняли нас за вражеских солдат. Нас бы при этом, правда, обстреляли, но преследовать не стали.
Мы добежали до окраины поселения. Никогда ещё задача незаметно проскользнуть по улицам не была так легко выполнима.
И снова нам повезло. События отвлекли на себя все внимание японцев и всех их солдат. Вопли Бирчингтона: «Парни, подождите же меня!» были для нас куда опаснее. Небольшое подразделение японской пехоты услышало его рев и тотчас начало обстреливать аллею, где мы скрывались. Гревс и ещё двое упали на землю.
Я встал на колени рядом с Гревсом и пощупал его пульс. Пуля попала ему в затылок, он был убит на месте. Еще один беглец также был мертв, третий был всего лишь легко ранен. Он положил руку мне на плечи, и мы помчались дальше в сторону порта. Мы были уже почти в истерике и громко кричали на Бирчингтона, когда японский солдат снова открыл огонь.
— Закрой хлебало, ты, идиот! Гревс убит!
— Убит? Он казался довольно предусмотрительным…
— Заткнись, придурок!
Мы добежали до пристани и, как и предполагалось, бросились в воду, чтобы доплыть до ближайшей лодки, которая неясно мерцала красноватыми и белыми пятнами в туманных огнях порта. Я слышал вопли Бирчингтона.
— Да послушайте же, товарищи! Выслушайте! Разве вы не знаете, что я не умею плавать?