Мудрейший храма Юма и Живы считал, что большое количество грамотных людей способствует укреплению благоверия. Поэтому ещё одиннадцать лет назад он отдал распоряжение принимать в школы градского и становых подворий храма детей из других сословий. Естественно, взимая за это умеренную плату.
Чтобы укрепить свою силу в неизбежной схватке со злом, храм должен развивать своё хозяйство. Результатом было поощряемое мудрейшим обилие кузниц и ремесленных мастерских. Одобрял Вейкко и крестьян, вздумавших расчищать на храмовых землях леса, чтобы растить на них овощи и содержать скотину. Всё это обеспечивало мудрейшему людскую любовь и благодарность.
Было в планах мудрейшего повышение храмового налога, собираемого с предельных земель. Но здесь нужно было действовать осторожно. Так как покушаясь на доходы с предела, Вейкко вступал в конфликт с интересами князей.
По Законам Мудрости численность Храмовой дружины не должна была превышать тысячу бойцов. Не имея возможности законным путём увеличить число своих воинов, Вейкко пошёл на хитрость. Он собрал из местных жителей небольшое ополчение, которое вооружил за счёт храма и регулярно тренировал.
Союзниками Вейкко были храмы Сияя и Кипины в Солоплаже, а также Агуна и Кесы в Крайнесточье. Мудрейшие этих храмов разделяли взгляды Вейкко и проводили сходную с ним политику. Но не все благоверы одобряли подобные устремления. Храм Благопроявлений в Гужвоземье был ревнителем благоверия. К ревнителям относился и храм Аурина и Зары в Густошумье. Вейкко несколько раз требовал созвать Сонмище мудрости, совет мудрейших всех храмов Рустовесской земли. Но всякий раз получал отказ. Удивляться здесь нечему. В храме Благопроявлений боялись проведения открытого диспута между преобразователями и ревнителями.
Вейкко слез с коня и сразу же был окружён толпой жителей. Люди стали расспрашивать его о поездке в Старогулье. Настроение мудрейшего было замечательным. Он отвечал на вопросы, давал советы. Отдавал распоряжения относительно подготовки к Торжеству Месячного Благодарения.
Всё что задумал Вейкко развивалось так как надо. За многие годы он наладил хорошие отношения с предельным князем Чернеком Озеровым, что позволяло ему быть частым гостем в Старогулье. Там у Вейкко была собственная резиденция. Когда предельный князь уехал в Древгород, мудрейший вернулся в храмовое держание, чтобы заняться хозяйственными делами и продолжить работу над рукописью книги, в которой Вейкко обосновывал все тезисы преобразователей. Никаких угроз не предвиделось.
Правда, Чернек так и не объяснил ему цель своего отъезда в Древгород. Вейкко вспомнил, как предельный князь избегал смотреть ему в глаза, после того как прочёл письмо от Лесьяра Строгова и постоянно уходил от прямого ответа. Не хотел врать старому другу? Может, державный князь решил созвать Великий совет? Вряд ли. Ещё ни один Великий совет за всю историю Рустовесской державы не обходился без участия мудрейших храмов Пресветлых богов.