Юная, наивная, красивая девочка… Тонкие пальцы, нервно теребящие кружевной платок, лихорадочный румянец на щеках, дрожащий голос, старающийся казаться уверенным… Да все я понимаю! И то что отец, скорее всего, не уделял тебе времени, обращая все свое внимание на единственного наследника. И то, что жених, с которым ты обручена с детства, тебя не привлекает. Ровесник отца, овдовевший перед твоим рождением и имеющий детей старше тебя самой, точно не может казаться предметом мечтаний 17-летней романтичной особы.
Воспитанная в строгости, не успевшая повидать мир, на Бекии Исабель почувствовала вкус к жизни. Ну а влюбиться в обходительного пирата, который позволяет тебе вести себя так, как нравится — это предсказуемо. Но бесперспективно. Одно дело — увести у дона Диего корабль. И совсем другое — покуситься на его дочь. Думаю, что даже от очень большой любви, я вряд ли на такое решился бы. Чувства чувствами, но от меня зависит множество людей. И накликать на остров испанский флот во главе с взбешенным адмиралом доном Мигелем, которому, на минуточку, Исабель приходится племянницей, мне совершенно не хочется.
Отказать девушке, не оскорбив ее — задача не из легких. И я сбежал. Промычал нечто невразумительное, и сбежал. И первый, кто захочет бросить в меня камень, пусть сначала сам выкрутится из подобной ситуации! Больше всего я ненавижу выяснять отношения. Особенно если это приводит к женским слезам. Так что дела, которых на Ямайке реально было выше крыши, оказались прекрасным предлогом, чтобы исчезнуть из поля зрения Исабель.
Изменение европейской политики привело к изменению театра военных действий в колониях. Если раньше англичане с французами просто друг друга недолюбливали, то теперь, когда война была официально объявлена, начались нападения. Пиратам в этом плане было проще — у них чувство патриотизма вообще отсутствовало. Поэтому сражались они на стороне тех, кто им выдавал каперское свидетельство.
У меня, кстати, был долгий и серьезный разговор с Ибервилем по этому поводу. Зная, что война между Англией и Францией начнется, я с момента своего первого попадания на Тортугу хотел быть осторожным в выборе команды. Однако обстоятельства диктовали свои условия. И как-то так получилось, что французов в нашей эскадре было почти столько же, сколько англичан.
Лишние проблемы мне были не нужны, и я решил прояснить, как повлияло на моих пиратов изменение политической обстановки. Оказалось, что никак. Не только сам Ибервиль, родившийся в колониях, но и остальные французы не испытывали никаких чувств к своей родной стране. Многие и покинули ее потому, что выбор был небольшим — эмиграция или смерть.