Эрл всматривается во встречные огни за пеленой дождя. Он знал некоторых, кто попадал в психбольницу и никогда уже оттуда не выходил. И знал многих, ох как многих, кто умер, не дожив до пятидесяти. Да вот в марте этого года умер в Нью-Йорке Птица Паркер, ему тридцати пяти не исполнилось. А какие звуки издавал его сакс! Неожиданные, как падучие звезды, душу потрясали. Кто так играет, рискует жизнью не меньше, чем рабочий на сталелитейном заводе или угольщик в забое. Но выбор-то какой? Что может им предложить Эрл, руководитель многих? Разве только преподать урок на собственном примере. Он теперь позволяет себе всего одну порцию спиртного за вечер — одна часть виски на три части воды — и пьет по глотку из большой кофейной кружки, растягивает удовольствие. Скоро придется ограничить себя в сигаретах. А дальше видно будет, жизнь подскажет. Чтобы играть музыку, в которой смысл его существования, нужны ясная голова и здоровое тело.
За разговорами о работе и о женщинах — а неоконченная песня яркой лентой развевается над головами — уже оставили позади электрическое зарею над Колумбусом. Сандвичи и кофе кончились, сигарет осталось по три штуки на брата, а теперь, пожалуй, до самого Кливленда не встретишь работающего киоска. За руль сел Билли. Милях в двадцати от Колумбуса впереди на обочине — машина. Поломка. Капот поднят, в снопе их фар у заднего колеса — человек, возится на коленях, совсем парнишка, худой, белый.
— Проезжай, Билли. Этому голодранцу помогут без тебя.
Билли притормозил:
— Нет, Эрл, надо бы…
Эрл оборачивается к нему, нахмурив брови.
— Ты свое нежное сердце оставь при себе. Может, он куклуксклановец. Или ты забыл, что всего месяц назад приключилось с оркестром Пернелла в Теннесси? A-а, припоминаешь? Их избили белые батраки, одному там нос сломали, и их же в кутузку за нарушение общественного спокойствия и за то, что строили из себя музыкантов. Нет уж, пусть ему свои помогают.
Билли съехал на обочину и встал.
— Мальчишка же совсем.
— Ну, тогда только без меня.
Билли вылез из машины, а Эрл сразу сунул руку под сиденье. Ему было слышно, как Билли спросил:
— Подмога не нужна?
— А то! — громко отозвался парень. — У тебя, часом, домкрата нет? Тут двоим работы всего ничего.
Эрл достает из-под сиденья «дайнафлоу» замотанный в салфетку револьвер. Развернув, кладет в бардачок, оставляя крышку откинутой. И начинает вполголоса напевать неоконченную песню, поглядывая, как его друг Билли, улыбчивый Билли-простота, оказывает помощь встречному на дороге.
Билли принес домкрат из багажника «дайнафлоу», свинтил. От малого несет алкоголем, а разогнув спину, Билли видит в машине девчонку — запрокинула голову, пьет из горлышка. Им обоим лет по восемнадцать, не больше. Девчонка пытается что-то запеть, не получилось, пробует снова.