Шестнадцатое июня. С «Заверением» поравнялся пятимачтовый клиппер «Эмма», самый большой из иммигрантских кораблей. «Эмма» вышла из Антверпена на целых три недели позже «Заверения». С нее присылают полную бочку воды, полбочонка вина, немного солонины и вполне достаточно дурных вестей го Германии, чтобы все переселенцы забеспокоились о судьбе тех, кто остался дома. Позади у них мятежи и, возможно, война; впереди — бескрайний океан и, возможно, Техас.
Шестое июля. Злокачественная лихорадка — она тоже не упоминается в руководствах. Мужчины, женщины, дети сгрудились в тесных дощатых каютах на корме. Иллюминаторов нет, скудный свет лампы с китовым жиром, воздух добирается сюда только с верхней палубы, через люк.
Больные согнаны в одно место — койки в четыре яруса — и заперты вместе с вонью их пота и дерьма, вонью отравы и черной рвоты — об этом тоже нет ни слова в иммигрантских брошюрах. Некоторые выздоравливают, большинство — нет.
Двадцать третье июля. На баке пять разлагающихся трупов засунуты в мешки из парусины, утяжеленные в ногах балластными камнями. Матрос по имени Маленький Джо держит за конец доску, высунутую поверх планшира, шестое тело лежит на этой доске, нависая над океаном. Девичье лицо, такое же бледное, как саван — покойной лет девятнадцать-двадцать, — выглядывает из погребального мешка. Ее муж, громко плача, держит за руку тихую девочку двух-трех лет. Капитан Генри кивает иммигрантскому пастору, и тот начинает погребальный псалом «In dem Himmel ist’s wunderschön» — о том, как замечательно на небе… Муж покойной добирается до поручней, и его тошнит за борт. Капитан Генри вскоре останавливает пастора. Лезет в карман, достает кисет и сыплет на труп щепоть табачной крошки. Прах к праху. Мистер Кин, старшина-рулевой, достает большую кривую иглу и зашивает мешок. Они с громким кряканьем поднимают доску, камни внутри мешка скользят, стягивают мешок за борт и в море — почти без всплеска. «Vater Unser»[15], — возглашает Маленький Джо таким голосом, словно принимает вахту от товарища. Маленькая девочка размазывает рвоту по папиной рубашке. Маленький Джо и мистер Кин уже кладут на доску следующее тело.
Глаз звякает пустым стаканом по бутылке, бармен наливает ему еще.
Седьмое августа. Проходим севернее Испаньолы. Остров Уотлинга, на котором высадился Колумб, остается на северо-западе. В трюме работают помпы и конопатчики. Глаз развязывает и снова завязывает узлы на такелаже бизани, отлынивая от смены на помпах, чтобы не стоять там по бедра в холере и черной желчи — это юмор отчаяния. Глазу невмоготу дышать в вонючей трюмной тьме.