Прямо над головой раздались глухие удары. Я сообразила, что это Марсия Файнберг стучит в пол ногой, чтобы мы вели себя потише. Что мне оставалось? Заплакать, присоединившись к Сэнди, или смеяться вместе с Джорджем? Он запрокинул голову и, раскачиваясь взад-вперед, хохотал во всю глотку, как безумный, до икоты, прикрыв ладонью глаза.
— Нам бы твою агентшу на похороны, вот где плач стоял, — наконец выговорил Джордж. — Я тогда еще сказал, нам нужен человек, который наведет порядок. — Он опять икнул. Выпрямился и посмотрел на Сэнди.
Сквозь слезы она холодно глядела на него.
— Извинись передо мной за то, что ты сказал, — потребовала она. — Передо мной и перед ней.
— А что? — Он пожал плечами. — Ее муж действительно вздумал перейти дорогу перед автофургоном.
Теперь Сэнди взялась за меня.
— Не понимаю, почему вы такое терпите. Конечно, вы сейчас убиты горем, но женщина должна умет постоят за себя в этом мире. Он превращает смерть вашего мужа в анекдот.
— Ну что ж, если женщина должна умет постоят за себя, встань и постой, — предложил Джордж.
Я посмотрела на горку кофе на дне моей чашки.
— Налей мне воды, — попросила я Джорджа.
— Вы сумасшедшие! — взвизгнула Сэнди и вскочила, едва не опрокинув стул. — И знайте: я не желаю жить всю жизнь рядом с такими, как вы. Нет уж, благодарю покорно. Все, Джордж, я ухожу. Слава Богу, я приехала на своей машине, не придется на обратном пути сидеть рядом с тобой.
— Существуют такси, — напомнил Джордж. — Если бы Господь Бог — или твой богатенький любовник — не расщедрились тебе на «линкольн-континенталь», такси всегда к твоим услугам.
Сэнди выплеснула в Джорджа холодный недопитый кофе и бросилась, спотыкаясь, из кухни. Хлопнула парадная дверь.
Наверху стояла тишина. И вдруг раздался жутковатый вой. Наверно, это Сэнди плачет у крыльца, подумала я; но нет, плакали наверху, или Марсия Файнберг, или Нэнси Марчент. Голос Марсии что-то произнес. Стало быть, это Нэнси.
— Почему? Почему? — причитала она. — Почему всякий раз, как мы приходим смотреть дом, происходит что-то ужасное? Мы что, прокляты? — Она зарыдала. Потом снова спросила: — Неужели мы и в самом деле прокляты?
Вступил голос Бада Марчента, глухой, непрерывный, точно шум прибоя; слов было не разобрать.
Я вышла в прихожую, зажгла настольную лампу, кашлянула. Наконец на площадке показалась Марсия Файнберг и стала спускаться, а голос Бада все гудел, то накатываясь, то отступая.
— Все равно они не собирались покупать этот дом, — вздохнула Марсия Файнберг, сходя с последней ступеньки, и встала возле меня. — Как вы думаете, легко выдержать, когда все без исключения обрушивают на тебя свои беды? Или продающие, или покупающие непременно должны излить тебе душу. Миссис Марчент — крайне неуравновешенная особа. Ее муж хочет купить дом старой постройки и именно такой купит, и она будет в нем жить, но мне пришлось показать им ваш, потому что ей нравятся дома поновее. Она помешана на чистоте. Все должно быть стерильно… Нет, такое возможно только с моим везением: надо же было, чтобы миссис Марчент стояла перед тем домом, когда из-под веранды выполз инспектор, вскочил и бегом, будто за ним гонятся, налетел на меня, чуть с ног не сбил. Миссис Марчент подпрыгнула от испуга, хоть и не знала, чего так напугался инспектор; не поддержи я ее, шлепнулась бы на землю. Наверное, в кино это было бы очень смешно, но в жизни плакать хочется. У всех нервы на пределе, все срываются. Напрасно я привезла их сюда, когда вы и ваш…