По-моему, никто не думал, что Грейт-Фоллс загорится. Слишком много миль отделяло нас от пожаров, слишком много городов загорелось бы до нас — слишком уж большое невезение нужно было для этого. Но все поливали крыши своих домов, и каждый день мужчины отравлялись туда на самолетах и прыгали в огонь. К западу от нас дым поднимался как грозовые тучи, словно огонь сам по себе мог вызвать дождь. А когда во второй половине дня ветер усиливался, мы знали, что огонь преодолел линию рвов и перекинулся дальше или начался еще один пожар в незатронутом до сих пор месте, и всем нам было не по себе, хотя мы ни разу не видели огня и не ощутили жара.
Я тогда пошел в одиннадцатый класс местной школы и пытался играть в футбол, хотя эта игра мне не нравилась и не очень-то у меня получалась, и я пытался играть только потому, что отец думал, будто таким образом я найду себе друзей. Но бывали дни, когда мы не тренировались, потому что врач говорил, что дым издерет нам легкие, а мы этого даже и не заметим. В такие дни я был предоставлен самому себе и заходил в «Уитленд клуб» к отцу — курсы на авиабазе закрылись из-за пожаров — и допоздна гонял с ним мяч ради практики. К концу лета у отца стало меньше рабочих дней, и он больше бывал дома. Из-за дыма и засухи люди перестали ездить в клуб. Уроков тоже стало меньше, и отец реже встречался с членами клуба, с которыми познакомился и подружился весной. По большей части он работал в клубном магазине, продавал снаряжение и одежду для гольфа, журналы, давал напрокат тележки и подолгу собирал мячи в ивняке у реки, где кончалась тренировочная дорожка.
Как-то раз вечером, в конце сентября, через две недели после начала занятий в школе, когда леса на западе, казалось, горели уже вечность, мы с отцом шли с корзинками для мячей по тренировочной дорожке. Левее и далеко позади кто-то посылал мячи с тренировочной подставки. Я слышал шмяканье клюшки и свист мячей — они взлетали в сумеречное небо, падали и отскакивали в нашу сторону. Накануне вечером мать с отцом говорили о приближавшихся выборах. Оба они были демократы. Их семьи всегда голосовали за демократов. Но тут отец сказал, что сейчас он склоняется к тому, чтобы поддержать республиканцев. Никсон, по его словам, хороший юрист, хотя и не личность. Он сумеет поддержать профсоюзы.
Мама смеялась над ним и закрывала глаза руками, словно не хотела его видеть.
— Ох, Джерри, не может быть, — говорила она, — только не ты! Неужели ты становишься защитником права на труд?
Она шутила. Не думаю, что ей было так уж важно, за кого он будет голосовать, и не о политике они говорили. Мы сидели на кухне; еда уже была на столе.