В какие-то мгновения за этим внешним холодом Чарли замечал, какая она на самом деле хрупкая и ранимая. Его тронули грациозность и красота, искренняя безутешность и стремление держать себя в руках. Выражение глаз женщины, когда он сообщил им о беременности их дочери, многое ему сказало: еще мгновение — и она бы сломалась. Такое же выражение было на ее лице и сейчас, когда она смотрела за окно. С тех пор как она услышала новость от Чарли, она едва ли произнесла хоть слово.
Бен Купер не скрывал своего горя. Он казался Чарли просто отличным парнем. Должно быть, в свое время они были чудесной парой, такой, как в журналах, когда счастливых супругов фотографируют сидящими на яхте или у бассейна. Обычно они производят впечатление совершенного брака, но почему-то близкого к разводу. Чарли размышлял, какая кошка между ними пробежала, что должно было пойти не так. Случилось ли это из-за их дочери, или же они сами пришли к решению расстаться? За их отношениями стояла какая-то история, и это не вызывало сомнений. Чарли был уверен в этом, исходя не только из собственного опыта, но и из опыта сотен других безымянных пар, переживших чувства вины, злобы и разбитых надежд.
Он проследил за взглядом женщины. Дождь усиливался, а теперь еще поднялся ветер. Сквозь ветви деревьев, на которых уже появились почки, он увидел, как вниз по улице проехал грузовик почтовой службы. Молодая женщина в прозрачном полиэтиленовом плаще везла инвалидную коляску с мальчиком, пытаясь укрыть его от капель дождя красным зонтом. Чарли снова посмотрел на миссис Купер и встретился с ней глазами. Он улыбнулся ей, извиняясь за Гемлера, который все еще продолжал говорить, сидя за своим безупречным офисным столом, на котором стоял стакан с заточенными карандашами, а рядом лоток для скрепок. У этого зануды даже была подставка для кофейной чашки. Чарли вдруг вспомнил чье-то высказывание о том, что нельзя доверять мужчине, у которого царит порядок на рабочем столе. Гемлер был классическим примером.
Миссис Купер не собиралась улыбаться ему в ответ. Вместо этого она повернулась и бросила сердитый взгляд на своего бывшего мужа. Может, ее привела в бешенство его вежливость по отношению к Гемлеру, а может, что-то другое, Чарли не мог сказать.
— Вот так обстоят дела на данном этапе расследования, — произносил в этот момент агент. — Теперь, если вы не возражаете, я перейду к вопросам.
— Пожалуйста, — любезно ответил мистер Купер. — Если это поможет. Прошу вас.
Список вопросов, аккуратно составленный на отдельном листе, лежал перед Гемлером. Рядом с листом бумаги был приготовлен новый карандаш. Первый вопрос касался того, при каких обстоятельствах и когда Куперы в последний раз видели свою дочь. Чарли уже спрашивал их об этом, о чем несколько раз предупредил Гемлера, но, очевидно, бесполезно. Мистер Купер отвечал терпеливо, но его жена начала проявлять признаки явного раздражения. В конце концов, когда агент спросил о характере Эбби и о том, не замечали ли они в своей дочери «склонность к приступам депрессии», Сара Купер взорвалась: