– Шарлотта! Шарлотта! – орут они. – Где Тэйт? Как вы познакомились? Шарлотта!
Я не обращаю на них внимания, прикрывая лицо рукой. Проталкиваюсь вперед, пытаясь найти выход.
– Вы все еще вместе? Что он делает в Нью-Йорке? Почему вы так рано вернулись?
Они ослепляют меня вспышками камер, щелкают затворами. У меня перед глазами все плывет. Я поднимаю взгляд, ища, куда деться. Сканирую зал в поисках места, где можно спрятаться. Вижу впереди дамскую комнату и бегу.
Оказавшись внутри, упираюсь руками в раковину. Дышу. Тэйт предупреждал меня, что слава может быть жестока, что папарацци назойливы, но я не задумывалась о том, каково мне будет, когда я окажусь в одиночестве. Я ощущаю себя такой уязвимой. Чувствую, как меня бьет дрожь.
Но, подняв глаза, вижу знакомое лицо, и у меня перехватывает дыхание. Какое-то дежавю – я уже видела эти светлые глаза и веснушки раньше, в похожем месте. Еще секунду не могу вспомнить, где, но потом до меня доходит: это та самая девушка-гот из кофейни «Одинокий Боб». Та самая, которая сказала, чтобы я держалась от Тэйта подальше. С тех пор я больше о ней и не вспоминала. Что она здесь делает?
– Ты меня не послушала, – говорит она, глядя на меня в упор. Черная краска на ее волосах частично смылась.
– Извините, я даже не знаю…
– Я же говорила тебе держаться от него подальше, – обрывает она меня, начиная пятиться к выходу. – Я говорила.
Потом поворачивается и, толкнув женщину, которая входит в дверь, исчезает из виду.
Я смотрю на свое отражение в зеркале. Мой блондинистый хвостик взлохмачен после полета, зеленые глаза кажутся уставшими, и я вижу, что словно повзрослела за это короткое время. Я не знаю, что и думать – то ли о папарацци, которые ждут меня за дверью, то ли о той девчонке с крашеными волосами и ее странном предупреждении. Пытаюсь собраться с духом. Когда я выйду отсюда, мне, в довершение всего, придется держать ответ перед бабушкой, а эта мысль почему-то пугает меня больше всего.
* * *
Бабушка вне себя от ярости.
Я тихо проскальзываю в дом и украдкой пробираюсь в комнату, стараясь не столкнуться с ней, но она появляется на пороге моей спальни в тот самый момент, когда я кладу на пол чемодан. Я ужасно устала после бегства от папарацци – мне пришлось продираться сквозь толпу к автобусу, и теперь хочу просто калачиком свернуться в кровати и спрятаться ото всех, но такая удача мне не светит.
– Я даже не знаю, кто ты, – говорит она язвительным голосом. Ее лицо покраснело.
Я должна извиниться, признать, что совершила ошибку, и пообещать, что это больше не повторится, но я поверить не могу, что она говорит такое. Гнев выжигает весь здравый смысл.