Чуть погодя, у меня поубавилось возникшей в первый момент радости. Трофей-то немаленький! Шутка ли — размах крыльев три метра, а масса — двести килограмм! Одному с ним управиться непросто… А эти дурёхи из блохи ни в какую вылезать не хотят! Как будто та защитит их от удара с орбиты!
Пока я демонстративно не заглушил движок и не заявил, что мы отсюда никуда не сдвинемся, пока не погрузим аэродрон, ни в какую не поддавались! Лишь после этого покинули машину и начали мне помогать. Больше мешая при этом. Пока я раздвигал стрелу крана, они умудрились так запутать тонкий трос лебёдки, которым я велел им подцепить крылатый трофей, что потом насилу распутали!
В сердцах обругав этих помощниц, что всё от неба глаз не отводят, вместо того чтобы смотреть на то что их руки делают, я сам занялся закреплением груза. Продолжая при этом выговаривать девчонкам, до которых никак не дойдёт, что нет никакого смысла пялиться на небо. Ну чего там высматривать?.. И главное — для чего? Надеются что ли, что им удастся заметить летящий с орбиты со скоростью в пару сотен километров в секунду снаряд и отскочить в сторону?.. Ума что ли совсем нет? Тут кварталов двадцать испарится просто!
Вразумление не прокатило. Эти дурёхи, пару раз всего покидавшие безопасную Базу и выбиравшиеся под таящее угрозу открытое небо, совсем разнылись уговаривая меня ехать уже отсюда. Пока не прилетело.
В общем, пришлось мне практически всю работу выполнять самому. И помучившись, впихнуть таки в невеликий грузовой отсек бронемашины аэродрон. Правда не целиком — значительная часть его осталась торчать наружу.
«Ну да никуда не денется — сейчас мы его заслонкой прижмём и нормально будет» — подумал я и отправил на место водителя подвернувшуюся под руку Мэй.
Она справилась на отлично. И даже более того. Так надёжно зажала заслонкой грузового отсека аэродрон, что он не то что не выпадет теперь — его не выдрать!
Да, я крикнул ей: — Стой! — но было уже поздно. Смялся нижний сегмент!
Глядя на это дело, я с трудом удержался от ругательств. Лишь стиснул зубы и поиграл желваками. А потом шумно выдохнул, выпуская скопившееся раздражение. И так ничего Мэй и не сказал. Да и что тут говорить, если сам виноват? Тысячу раз же слышал, как бывалые поисковики говорят, что нельзя подпускать женщин к сложной технике — обязательно что-нибудь сломают!
Оставшуюся работу я выполнил сам, велев девчонкам убираться с глаз моих, а именно — в салон рейдера, что они с превеликим удовольствием и сделали. И не сообразили даже, что бронемашина в нашем случае отнюдь не защита, а первоочередная цель!