— Мы спустимся к реке, как я и обещала, — Зиберина насмешливо приподняла брови, заметив сомнение, проскользнувшее в умных, живых глазах, — но чуть позже. Не вежливо заставлять нашу гостью ждать.
Она перевела взгляд на застывшую немного в отдалении девушку, которая не поднимала глаз, словно боялась заранее разочароваться в своих предположениях и увидеть совсем не ту, кого она представляла на основе того, что, скорее всего, могла рассказать ей старейшина рода. Зиберина легким движением руки поманила ее к себе.
— Подойди…
Девушка быстро вскинула, и вновь опустила голову, бросив на нее стремительный, изучающий взгляд. Но сделала так, как велела Зиберина. Лесная была необыкновенно хороша. Высокая, тонкая и гибкая, словно лунный луч, с кожей бархатистой и белоснежной, которая своей белизной могла поспорить с горными снегами. По покатым плечам и грациозной линии спины вниз волной ниспадали густые, прямые серебристо-пепельные волосы, на фоне которых ярко-голубые глаза, осененные длинными, темными ресницами казались сияющими огромными сапфирами. Черты благородного лица были нежными, изящными и тонкими, поражающими своей правильностью и совершенством. Такая прекрасная и глубоко несчастная. Печаль и тоска незримыми клубами вилась вокруг ее грациозной фигурки, наполняя воздух полынным ароматом горечи утраченных иллюзий и несбывшихся надежд. Зиберина всегда с первого взгляда могла определить, что в данный момент времени чувствует человек. Так вот, лесная не чувствовала ничего… Вокруг нее словно витали отзвуки чужих переживаний и чувств. Зиберина смотрела на девушку, а видела лишь зеркальные отражения, образы, которые она словно примеряла на себя. Видимо, именно грусть больше всего сочеталась с нынешним состоянием лесной, раз она оставила это отражение пережитых кем-то эмоций на своем чудесном лице.
— Ты пришла ко мне, чтобы задать вопросы, которые каждый день все больше и больше терзают тебя. Так спроси меня, а я решу, стоит ли тебе знать на них ответ…
— Ты можешь дать мне душу? — Девушка подняла голову, встречая ее взгляд и пронзительно вглядываясь в глубину ее глаз, словно пыталась там найти нужный ей ответ.
Зиберина резко поднялась с деревянной скамьи, украшенной резными лозами винограда. Шелковый палантин, расшитый золотой нитью и опалами соскользнул с ее плеч вниз, но она даже не заметила этого. Впервые за многие столетия она была поражена… Слова лесной не просто удивили ее, они выбили ее из привычной колеи спокойствия и ленивого созерцания, в котором она привыкла находиться. Они заставили ее мысли встрепенуться ото сна, воспрянуть, заметаться в поисках ответа. Так значит, это прелестное создание хотело получить то, чего все эти годы было лишено? Зиберина встречала многих сущностей, в чьих телах билось лишь сердце, и не было ни намека на тонкую и возвышенную субстанцию, именуемую душой. Да они и не стремились получить ее, прекрасно обходясь без чувств и эмоций, являющихся неотъемлемой частью жизни даже самых ужасных и отвратительных, испорченных и ничтожных людей. Она впервые столкнулась с одной из тех, кто принадлежал к чужому миру, но страстно желал разделить все радости и горести того, в котором жила сама Зиберина. Несколькими быстрыми шагами она преодолела разделяющее их расстояние, останавливаясь рядом с ней, немного сбоку.