— Расскажешь мне на досуге, чем ты занималась все эти годы, — как-то слишком мягко и нежно произнес бархатистый и тихий голос над ее ухом, заставив вздрогнуть от неожиданности, — отнесите его в Башню.
Приглашающим жестом он поманил ее за собой, решительным и широким шагом покидая тронный зал вслед за стражниками, вытаскивающими обездвиженного зверя. Зиберине не оставалось ничего другого, кроме как в недоумении последовать за ним, злясь, что они напрасно теряют драгоценное время.
Но когда перед ней открылась потайная дверь, она моментально позабыла все неудовольствие, вызванное преступным промедлением. Огромная комната, сокрытая в угловой башне от посторонних и любопытных глаз, была обставлена точно так, как и ее лаборатория на горе. Зиберина едва сдержалась от внезапного порыва броситься вперед, чтобы почувствовать руками гладкую поверхность рабочего стола, пробежаться кончиками пальцев по кряжам островерхих фиалов, зажечь пламя под перегонным кубом, чтобы убедиться в том, что глаза не обманывают ее, и это не очередной глупый сон. Только присутствие многочисленных свидетелей помешало ей метнуться к своему выхоленному и выпестованному, любимому детищу, которому она посвятила всю свою жизнь.
— Кладите его на стол.
Даже определенный, одной ей понятный порядок в расстановке флаконов и сосудов с зельями был в совершенстве сохранен. Не выдержав, она бросила быстрый изучающий взгляд на Райнира, неподвижно застывшего в изголовье поваленного на большой стол пленника, готового, если потребуется, без промедления уничтожить врага. Словно почувствовав ее взгляд, он поднял голову, глядя на нее. Легкая усмешка появилась на его сжатых губах, словно его забавляло удивление и непонимание Зиберины.
— Я смогу изгнать пожирающую его тварь, но ее уничтожение мне не под силу.
— Не беспокойся об этом, — жутковатая улыбка заставила ее поморщиться: она забыла, с кем говорила.
Быстрыми, отточенными до автоматизма за долгие годы практики движениями она смешивала необходимые ингредиенты, соединяя и смешивая их до однородной консистенции летучего порошка.
— Сними оковы…
Райнир судорожно стиснул зубы, но подчинился. Стремительным движением Зиберина швырнула серебристый порошок в исказившуюся морду зверя, готового к сокрушительному прыжку. Завыв на одной, тоскливой ноте, он скрутился, яростно дергая лапами и головой. Конвульсивные судороги волнами пробегали по видоизмененному телу, отторгая от кожи желтоватую, помутневшую субстанцию, с крайней неохотой просачивающуюся сквозь поры. Оглушительный, мучительный, полный боли и муки человеческий крик прорезал наступившую тишину, ударяя по сознанию. Стражники отшатнулись от стола, а поднимающуюся и распрямляющуюся тень распылила вспышка изумрудного пламени, не оставив от нее и следа. Зиберине осталось лишь в очередной раз подивиться сумасшедшей силе, пылающей в крови Райнира, которому для того, чтобы уничтожить верша, не потребовались ни заклятия, ни артефакты, пропитанные заклинаниями. Она поспешно наполнила неглубокую пиалу укрепляющим зельем, в которое добавила универсальный антидот, и поднесла к бледным, искусанным губам изможденного, худого и истерзанного мужчины, который с трудом приподнимал тяжелые веки, пытаясь оглядываться по сторонам.