Солнце вызолотило длинную, петляющую между бескрайними полями тропинку. Детские ножки оставляли на прибитой теплым, ласковым дождиком пыли маленькие, петляющие и неровные следы. Звонкий смех и громкие крики витали в воздухе, разносясь звенящим воздухом далеко вокруг, заглушая мелодичное пение птиц, шум ветряков и лай собак. Девочка и мальчик неугомонно носились друг за другом, заставляя взрослых пастухов снисходительно посмеиваться в усы. Они уже привыкли к ним, неразлучным брату и сестре, которые неизменно сопровождали их каждый день, как только им удавалось ускользнуть из-под бдительного внимания матери. Стоило ей только на мгновение оглянуться на веселое приветствие или потянуться за чем-то, повернувшись к детям спиной, как маленькие сорванцы синхронно ускользали от нее. Они выбирались на улицу сквозь любую лазейку и стремглав устремлялись за околицу, к огромному стаду, что целый день паслось за деревней, не торопливо переходя с места на место.
Вот и сегодня они догнали пастухов во время их перехода к реке, где животные жадно льнули к прохладной воде, или спускались в нее, блаженно застывая и отдыхая от полуденного зноя. А пока взрослые обедали и вели неторопливые беседы, они исследовали окрестности, придумывали новые игры или со смехом плескались в прозрачной воде. Неловкое движение брата заставило девочку выронить венок, который она плела.
— Что ты наделал, Вилар!
Цветы, переплетенные травами, легко упали из ее маленьких рук, плавно и легко опустившись на водную поверхность, и заскользили прочь, заставив девочку огорченно вздохнуть. Она так хотела одеть на голову этот красивый, большой венок…
Ее смешливый и неугомонный брат с выцветшими на солнце льняными волосами и россыпью веснушек на круглом, добродушном лице, лишь со смехом развел руками и, дразнясь, передразнил ее, скопировав отчаянный и обиженный тон.
— Ах ты, — девочка рассерженно надулась, как и всегда, когда брат начинал насмешничать над ней или кривляться, и, недолго думая, кинулась на обидчика. После недолгой, шумной возни, сестра легко победила, повалив на землю не сопротивляющегося мальчишку, хитро усмехающегося с лукавыми искорками в глазах, и потребовала, чтобы он попросил пощады.
— Да я позволил тебе одержать верх, — выкрикнул Вилар, обиженно вырываясь из цепких ручонок сестры, — а ты — пощады, пощады…
Пастухи, привыкшие к их шутливым дракам и постоянным ссорам, лишь снисходительно посмеивались в пышные усы и качали головами.
Волны недолго несли сброшенный венок по течению. Едва река свернула за поворот, как тонкая, белая рука подхватила его, освобождая от водного плена. Долгий взгляд задержался на вянущих цветах, с поникших головок которых капала вода. И снова устремился вдаль. Она нахмурила лоб, вспоминая восторг и радость, которые играли на детском личике, когда девочка порхала по лугу, собирая полевые цветы. И огонь, пылающий в ее карих глазах, когда ловкие пальчики сплетали тонкие стебли в причудливый узор. Она не понимала… Видела, как и совсем маленькие и уже взрослые люди трепетно относятся к пестрым цветам, подносят их к лицу, вдыхая их аромат, украшают ими себя и свои дома. Видела, но не осознавала, зачем они это делают. Она все еще задумчиво перебирала незаконченный венок в тонких пальцах, когда позади нее раздался мелодичный, полный насмешки голос.