— Именно поэтому я берегу силы мимбратов, — ответил Родар. — Они сейчас дают отдых своим лошадям для последней атаки. Как только мы получим сигнал от Энхега, Мендореллен и его люди отбросят маллорийцев, а остальные наши части воспользуются этим и улизнут.
— Атака только задержит маллорийцев на некоторое время, — сказал Вэрана, — а затем они снова кинутся за вами.
— Мы опять выстроимся где-нибудь выше по реке, — ответил Родар.
— Вам придется потратить много времени на дорогу до фортов, если вы будете вынуждены останавливаться каждые полмили и вступать в сражение, — предостерег его Вэрана.
— Знаю, — раздраженно бросил Родар. — Может быть, у вас есть лучшие предложения?
— Нет, — ответил Вэрана, — я только обратил ваше внимание, вот и все.
— Так где же все-таки сигнал? — снова спросил Родар.
***
На тихом склоне холма, расположенного на некотором расстоянии от происходившей на северном берегу битвы, мальчик-крепостной из Арендии играл на флейте. Мелодия была печальной, но она поднималась к самому небу.
Мальчик сидел один на траве в теплых лучах утреннего солнца и вкладывал всю свою душу в игру на флейте.
Маллорийский солдат, который с мечом подползал к нему сзади, не разбирался в музыке. Он не понимал или его не волновало, что мелодия, которую играл мальчик, была самой прекрасной из тех, которые когда либо слышал человек.
Совершенно неожиданно звуки оборвались, чтобы никогда уже не начаться снова.
***
Поток раненых, которых приносили в полевой госпиталь Арианы, становился все больше, и молодая мимбратка скоро вынуждена была принять жестокое решение.
Лечению теперь подлежали только те раненые, которые могли выжить. Смертельно раненным сразу давали выпить настоенное на травах горькое лекарство, которое уменьшало боль, а затем оставляли их умирать. При каждом таком решении сердце Арианы сжималось, и она работала со слезами на глазах.
Потом в палатку с исказившимся лицом вошел Бренд, Хранитель трона райвенов. Кольчуга его была покрыта пятнами крови, а широкий круглый шит хранил следы яростных ударов мечей. Вслед за ним трое его сыновей внесли безжизненное, покрытое кровью тело своего младшего брата, Олбана.
— Можете вы осмотреть его? — хрипло спросил Бренд у Арианы.
Одного взгляда для девушки было, однако, достаточно, чтобы убедиться, что рана в груди Олбана смертельна.
— Я могу дать ему покой и утешение, — ответила она довольно уклончиво.
Быстро встав на колени у истекавшего кровью юноши, она подняла его голову и поднесла к губам чашу.
— Отец, — прошептал Олбан, выпив лекарство. — Я хочу кое-что поведать тебе.