Дроста застыл, а его рябое лицо сильно побледнело. На какой-то момент показалось, что он борется сам с собой, но затем плечи у него поникли, а решимость, скорей всего, исчезла.
— Вы взяли меня за горло, так, Белгарат? — сказал он с коротким смешком. — Умудрились заставить меня перехитрить самого себя и теперь собираетесь использовать это, чтобы вынудить меня предать бога-Повелителя энгараков.
— А вы на самом деле так уж любите его?
— Никто не любит Торака. Я боюсь его, и это более основательная причина, чтобы оставаться на его стороне, чем любые другие соображения, а тем более — чувства. Если он проснется… — Король недраков содрогнулся.
— А вы думали когда-нибудь о мире, в котором бы мы жили, если бы его не существовало? — спросил многозначительно Белгарат.
— Это — за границами возможного. Он — бог. Никто не может даже надеяться на то, чтобы справиться с ним. Он слишком могуществен.
— Все же существуют вещи куда более могущественные, чем боги, Дроста. Две из них я могу представить прямо сейчас, и еще две мчатся к последней встрече.
Вероятно, было бы неблагоразумно теперь встать между ними.
И тут что-то еще пришло в голову Дросте. Он медленно повернулся и ошеломленно-недоверчиво уставился на Гариона. Затем потряс головой и протер глаза, как человек, пытающийся рассеять туман. Гарион отчетливо ощутил огромный меч, закрепленный у него на спине. Выпученные глаза Дросты распахнулись еще шире, когда он осознал то, что видел. И это стерло внушенную ему Оком мысль о неспособности его разума воспринимать очевидное. Лицо Дросты теперь выражало благоговение, его озарила отчаянная надежда.
— Ваше величество, — выдавил он, заикаясь и кланяясь с глубоким уважением.
— Ваше величество, — ответил Гарион, вежливо склоняя голову.
— Получается так, что я должен пожелать вам удачи, — сказал Дроста тихим голосом. — Вопреки тому, что говорит Белгарат, я думаю, она вам понадобится.
— Благодарю вас, король Дроста, — сказал Гарион.
— Как ты думаешь, можем мы доверять Дросте? — спросил Гарион Силка, когда они шли за Белгаратом по устланной мусором аллее позади таверны.
— Вероятно, до тех пор, пока мы можем положить его на обе лопатки, — ответил Силк. — По крайней мере, он был честен в одном. Дроста прижат к стенке, и это заставит его быть добросовестным в переговорах с Родаром, пусть даже первое время.
Когда они дошли до конца аллеи, Белгарат взглянул на вечернее небо.
— Нам надо торопиться. Я хочу выбраться из этого города до того, как закроются ворота. Наши лошади оставлены в чаще в миле или около того от городских стен.