Странный туман нового ощущения постепенно наполнял Гарика. Сомнительное чувство долга сменялось желанием возмездия. Как будто слагаемые переменились, усложнившись корнями, и возвелись в бесконечную степень. Это не была мысль, в которой отдаёшь себе отчёт, скорее, смутное понимание того, что давно желаемое обретает вдруг благородную форму, очерчивается верными мотивами. Как будто ты давно мечтал совершить извращение, но внутренний тормоз тёрся колодками о сердце и скрипел о том, что оправдания тебе нет – как внезапно появляется очевидная причина. И ты бросаешься, уцепившись за неё, как в бой. И не думаешь о том, во что и как это выльется. Ты просто делаешь то, что, как тебе кажется, ты должен.
И, хотя оправдание грядущего преступления окончательно так и не прорисовывалось, Гарик уже чувствовал облегчение, и даже воодушевление.
Он не вполне отдавал себе отчёт в происходящем, но точно знал, что высшая санкция уже получена – он разрешил себе это. Дело оставалось за малым: придумать, как именно.
Воображение рисовало лицо, искажённое ужасом осознания последних секунд жизни. Вот глаза – наглые и бегающие, глаза человека, не догадывающегося, что судьба его предрешена, не знающего, что с минуты на минуту в них вспыхнет последний блеск, и через мгновение в этих зрачках застынет темнота. И вслед за этой – последней – вспышкой света больше ничего не будет. Останется искажённое лицо, застывшее в гримасе боли. А если сзади – ножом в спину? Тогда взгляд, скорее всего, поймать не удастся. Нет, лучше, всё же, лицом к лицу.
Гарик закурил, закрыл глаза и откинулся на спинку лавочки, выпустив густое облако в серое небо. Незнакомое, жутковатое желание мести отдавало холодком в позвоночник.
Звук падающих яблок прервался и сменился тяжёлыми вздохами, перемежающимися отрывистыми всхлипами. Гарик повернул голову: в десятке метров, спиной к нему, стояла, уперевшись рукой в ствол дерева, женщина-дворник, спасавшая головы градчан от падающих с крон багровых плодов. Второй рукой она держалась за грудь, плечи тяжело вздымались, метла лежала у ног. Гарик поднялся и, подойдя, тронул её плечо?
– Вам плохо?
Женщина торопливо закивала, задыхаясь в нечленораздельных звуках. Гарик подвёл её к скамейке и усадил на облупившиеся брусья.
– Подождите, я скоро, – обронил он и поспешил к выходу из парка, пытаясь вспомнить местоположение ближайшего телефона-автомата.
Навстречу шли кутающиеся в воротники люди, и Гарик решил, что, даже если он не успеет найти телефон в ближайшие десять-пятнадцать минут, это успеют сделать они.