«Насчет Иванцовой не знаю, а вот указать причину всего здесь происходящего — вполне возможно».
«А что, если они и есть та самая причина»? — сделал предположение Кондратьев. Троица призраков по-прежнему не двигалась с места, озаряя все вокруг себя мертвенно-бледным светом.
«Вполне возможно. Сил у них хватит, но я про другое».
«Про что»?
«Призраки откуда-то появились. Они — следствие, а не причина. Возможно, они вообще не имеют никакого отношения к охотничьей заимке, а развлекаются исключительно здесь. Нужно искать то, что их породило».
Кондратьев усмехнулся:
«И как мы будем это делать? Эти твари, насколько я тебя понял, не разговаривают».
«След. Они оставляют мощные пси-возмущения на своем пути. Следы очень четкие и держатся долго. Возможно, мы сможем отыскать что-то интересное, идя по ним».
Михаил ни секунды не сомневался:
«Тогда вперед. Надеюсь, эти премилые ребята не станут нам чинить препятствия».
«Не думаю. Максимум, что они себе позволят, это любопытство. Они чувствуют наш потенциал и притягиваются к нему».
«И все же, я предпочел бы путешествовать в одиночку».
Григорий промолчал, делая шаг вперед.
Мезенцев оказался прав. Призрачные сущности — сгустки психической энергии — не стали проявлять к людям никакой особой активности. Они лишь следовали за ними на приличном удалении, шагов в сорок-пятьдесят, кружились друг относительно друга, меняли построение, но никакой враждебности не проявляли. Порой их становилось двое, иногда Григорий краем глаза замечал, что их сопровождает всего один призрак, но остальные всегда находились неподалеку.
След виделся отчетливо, ярко. Григорию не составляло особого труда идти по нему и вести за собой Кондратьева. Местность вокруг все также была подвержена буйству ментально-психических возмущений и уже совершенно не вызывала никакого удивления. Огорчало лишь отсутствие фауны, причем как живой, так и мертвой. Казалось, все, что шевелится, двигается, пищит, чирикает и воет, взяло и в одночасье переместилось в неведомые дали с непонятными намерениями.
Двигались часа три, осторожно пробираясь по таежным буеракам и бурелому. Мало-помалу вечер начал вступать в свои права, и тут Григорий вдруг обнаружил, что больше не наблюдает светящихся призраков. К своему стыду он так и не понял, когда и куда те запропастились. Не то чтобы они ему так уж сильно приглянулись, но их исчезновение вызывало изменение в окружающей обстановке, а до сих пор все шло более-менее тихо и спокойно. Значило ли это, что вскоре Кондратьеву и Мезенцеву предстояло иметь дело с чем-то еще помимо призраков?