— Не знаю, — рассеяно произнес Мезенцев. — Такое впечатление, что я что-то где-то недоглядел, проморгал.
— Ну так давай остановимся, и ты как следует осмотришься, — предложил Михаил. — Я пока ничего не чувствую.
— Ты и не можешь ничего чувствовать. У тебя же нет паранормального резерва?
— Но интуиция-то есть?
— Есть, — вынужден был согласиться Григорий.
— Вот. И она молчит.
Интуиция суперсолдата, конечно, вещь особенная, но Мезенцев за последнее время привык доверять собственным чувствам. В конце концов, благодаря своим необычным навыкам он и попал на эту миссию, и Кондратьев это прекрасно понимал.
— Если тебя что-то тревожит, — сказал он, — давай предпримем меры, чтобы встретить возможную угрозу во все оружия.
— Я не знаю наверняка, угроза ли это или что-то еще.
— Раз твой радар начал подавать некие сигналы, следовательно — это что-то значит. Ты и сам не ведаешь своих возможностей, так что нам стоит обращать внимание абсолютно на все, даже на кажущуюся незначительной мелочь.
Григорий был вынужден согласиться. Порядка часа они двигались еле-еле, подолгу наблюдая буквально за каждым подозрительным кустиком и удаленно сканируя местность. Первым занимался Кондратьев, вторым — Мезенцев, но результатов это не приносило. Хотя, отрицательный результат, тоже результат.
И все же ощущение забытой вещи ни куда не исчезло. Мало того, вскоре оно переросло в ощущение тревоги. Вечер готовился сдать свои права ночи, в дремучей тайге и вовсе сделалось темным темно. Григорий продолжал паранормальное исследование окружающей местности и вдруг уловил на границе своих чувств тонкие следы ментально-энергетических отпечатков.
— Стоп, — замер Мезенцев, призывая так же поступить своего старшего товарища.
— Что? — Кондратьев совершенно бесшумно плюхнулся на траву, спрятал голову под какую-то древнюю корягу, просунул под ней ствол «Винтореза».
— К нам гости, — одними губами прошептал Мезенцев.
Кондратьев поудобнее перехватил снайперский комплекс, сказал:
— Переходим в режим радиомолчания.
«Понял», — мысленно ответил ему Григорий.
«Кто они? Сколько их?» — спросил командир, ощупывая свои припасы.
Григорий долго не отвечал, порядка минут. Наконец, проанализировав всю полученную информацию, он выдал:
«Больше двадцати — это точно. Точного числа не вижу, но тридцати там нет. Три группы, судя по следу — люди.
«Двадцать четыре человека», — уверенно произнес Кондратьев.
«С чего ты взял»?
«С того, что три группы по восемь — тактическое формирование. Стандарт, одним словом».
«Такое формирование никогда не нарушается?»