Михаил согласно кивнул, и спросил следующее:
— Конгресс, все же, к чему-то причастен?
Полковник сплюнул на землю густую слюну вперемешку с кровью, вытер губы дрожащей рукой.
— Политическая оппозиция в России финансируется из их кошелька, точнее, с их ведома. Они пробивают статьи в бюджете США, они дают или не дают деньги разведке на все их шалости, так что в чем-то они безусловно виноваты, но не в ядерном терроризме точно.
Так или иначе, для Кондратьева становилась ясна неприкрытая агрессия одного государства против другого. Агрессия была скрытой, никто не объявлял войны, но кто сказал, что войны — это обязательно грандиозные сражения на суше, море и в воздухе с участием десятков самолетов, кораблей и сотен единиц бронетехники? Когда-то войны выглядели и вовсе комично. Два войска вызывали друг друга как бы на дуэль, становясь друг напротив друга. Оба военачальника объезжали строй, а потом вели одну толпу, вооруженную мечами и копьями, на другую. Спустя века война представляла собой столкновение танковых колонн, артиллерийские налеты и обстрелы, эстетически красивые, практически всегда масштабные бои в воздухе, а также ожесточенные сражения на воде и под водой. Лицо войны менялось — смысл и начинка оставались прежними. Во все времена гибли люди, лилась кровь, одни государства завоевывали другие, чтобы воспользоваться их ресурсами, неважно какими. Так почему бы не предположить, что война в настоящее время имеет такое коварное лицо?
Размяв руки, дав то же самое сделать пленному американскому агенту, Кондратьев в темпе ликвидировал все следы своего пребывания и двинулся в путь, даже не озаботившись хоть как-то связать полковника Линкса. Тот не сразу осознал, какой же шанс сбежать предоставила ему судьба, однако как только он вознамерился дать деру, Михаил окликнул его:
— Думаешь, я совсем идиот, если сначала с такими боями захватывал тебя и вывозил из этого проклятого логова, а теперь так просто позволю тебе убежать?
Полковник в недоумении уставился на спецназовца. В глазах американца за последние часы появилось куда больше разумного, чем было в них прежде. Он явно побаивался таинственного русского, однако побаивался не его сил, о которых знал лишь косвенно, а неизвестности, связанной с таинственной фигурой суперсолдата.
— Подумай сам, — спокойным тоном проговорил Михаил, — я ввалился в великолепно охраняемый полевой лагерь боевиков, перебил много вооруженных до зубов бандитов, обнаружил две ядерные боеголовки, захватил тебя в плен, когда вокруг нас с тобой было пяток головорезов, вооруженных по самые уши всем, что может стрелять, и после этого ты собираешься от меня сбежать? Я тебя не связываю, потому что смысла в этом не вижу. Мне нужны твои сила и выносливость, чтобы быстрее двигаться по горам, для этого тебе необходимо комфортно перемещаться, уяснил?