Рывкину было под сорок. За свою жизнь он повидал немало начальства, но никто никогда не вызывал у него столь глубокого ощущения силы, как Меткович, - он был несокрушим и вечен.
- Я знаю, - осторожно сказал Рывкин. - Станция подземки, два супермаркета...
- И что хуже всего, - проговорил Меткович, - общественное мнение поворачивается к ним. Этого не было раньше. За последнее время все изменилось. Тон газет изменился. Настроение. А полиция? Когда фараоны прибыли вовремя?
- Это было давно, - признался Рывкин. - Но ведь всему есть причина. Он посмотрел на Метковича. - Дэволюров становится больше.
- Верно. - Меткович забарабанил пальцами по крышке стола. - Верно! Дэволюров все больше. И что нас ждет?
Рывкин пригладил волосы, похожие на спиральную проволоку.
- Война? - предположил он.
- Думаю, нет. Это не в нашем национальном характере. Другое - исход. Ты сам знаешь статистику. Через четыре года каждый третий в стране дэволюр. А у нас маленькая страна. Люди побегут.
- Это вряд ли, - Рывкин закинул ногу на ногу, покосился на багровое от застоявшейся крови лицо Метковича. - Соседи не пустят. Поставят кордоны все. Не пустят.
- У нас маленькая, но богатая страна, - пророкотал Меткович. Состоятельный человек найдет способ уйти. И тогда... крах.
Рывкин снова взглянул на своего босса. Подумал: неужели его это действительно занимает? Страна...
Крах... Что с нами будет - вот это действительно серьезно. Перпендикулярно он как-то мыслит.
- Можно еще раз нажать на Конвент. Пусть пошевелятся. В конце концов, спасение утопающих... -скучно сказал Рывкин и украдкой посмотрел на часы.
Ему было неинтересно. Он любил двигаться, он любил что-то предпринимать. Теория была не его стихией.
Жужжал кондиционер. Рывкин вспомнил прогноз - до тридцати двух. А день еще не начинается. Похоже, работать сегодня придется в самое пекло.
Меткович промакнул лоб.
- Конвент... - проворчал он. - Нечего на них надеяться. Они психологически не готовы к серьезному сопротивлению. Может, позднее...
Рывкин пожал плечами и безмятежно улыбнулся.
- Черт подери! - Меткович нахмурился. - Не так уж трудно понять. Безмятежный обыватель однажды узнает, что он - выродок. Урод, нелюдь. Стоит ли жить? Тут не до борьбы за права... Конечно, черно-белые сплоченнее. Их объединяет идея, какой бы она ни была.
- Нет там никакой идеи, - ввернул Рывкин. - Садисты они, прирожденные садисты.
- Идея как раз имеется. Иначе бы их можно было просто купить. Там есть фанатики - не все, конечно. И мы не в силах их раздавить, во всяком случае, пока. Нужно хотя бы ослабить.