Люк в днище был открыт. Сервера протиснулся внутрь. Там казалось почти нечем дышать, но это было все же лучше, чем не дышать вовсе. Сервера тронул стартер, и дизель завелся, хотя снаружи моторный отсек пылал. Сдвинув трансмиссию на реверс, Сервера дал газ.
Горящий танк задом вывернулся в ворота. Металлические траки высекали искры о бордюрный камень.
Сервера гнал машину вверх по улице, сквозь закопченные стекла триплекса было почти ничего не видно.
Боевую машину, перегораживавшую мостовую, он различил за несколько метров.
Железный грохочущий звук.
Серверу едва не выбросило из кресла, он удержался, цепляясь за рычаги. Дальше дорога была свободна.
Так ему казалось. Через квартал стоял расчет гранатометчиков. Выстрел. Промах.
Сервера свернул в переулок. Пот заливал его лоб и щеки, лицо напоминало оплавленную восковую маску.
В нем не осталось ничего человеческого.
Следующий снаряд вспорол асфальт впереди. Сервера снова повернул, направляя прямо в стену. В последний миг он увидел тонкие белые колонны и что-то похожее на вращающиеся стеклянные двери.
На станции городской подземки было многолюдно.
Когда горящая машина вломилась в вестибюль, некоторые успели отскочить. Танк рвался, не разбирая пути, словно ослепший, обезумевший от боли зверь. Летела мраморная крошка. Через несколько метров танк заскрежетал, разворачиваясь, но инерцией его несло на эскалатор.
Тяжелая машина рухнула на балюстраду и заскользила вниз, сметая перед собой все. Треск ломающихся конструкций и дикие крики слились в непрерывный пронзительный вопль.
Несущие рельсы лестниц прогнулись, но выдержали.
Коптящий "цербер" замер в начале перрона. И тут в подземном пространстве одиноко и страшно ударила его неизвестно как уцелевшая пушка.
Погас свет. Когда спасатели смогли проникнуть вниз, от них уже было мало толку.
Аэропорт был переполнен. Очередь двигалась медленно. Ридану хотелось спать, но кресло-каталка, в котором он помещался, не слишком располагало к этому. На мгновение он проваливался в забытье и тут же открывал глаза. Боли не было: шприц, о котором говорил Меткович, все-таки пригодился.
Нина стояла позади. Она изредка подталкивала каталку вперед. Ридан с благодарностью подумал, что мало у кого есть такая женщина. Нина осталась до конца. Она сумела достать документы и деньги. И даже справку Карантинного контроля. Через несколько часов они будут за тысячи километров от этого ада... Возможно, еще удастся сохранить ногу. Только бы попасть в самолет!
Нина молчала. После того как они покинули Пантеон, она вряд ли произнесла больше трех слов подряд. И потому он удивился, услышав ее шепот: - Сиди, ради Бога, тихо. У нас осложнения.