– А у меня для вас подарок, – сказал он и протянул стопку бумаг. Свидетельство о рождении ребенка в июне 1939 года, родители – Этьен и Эме Мориак. Мальчику дали имя Даниэль Антуан Мориак.
Неужели она рассказывала Беку, что они с Антуаном мечтали назвать мальчика Даниэлем? Наверное, но не помнит.
– Сейчас опасно жить в доме с еврейским ребенком. Или станет опасно в скором времени.
– Вы очень рисковали ради него. Ради нас…
– Ради вас, – тихо поправил он. – И помните, мадам, что документы фальшивые. Придумайте какую-нибудь правдоподобную историю, мол, это ребенок ваших родственников.
– Я никогда не проболтаюсь, никто не узнает, откуда эти документы.
– Я не о себе беспокоюсь, мадам. Ари должен немедленно стать Даниэлем. А вы должны быть крайне осторожны. Гестапо и СС, они… звери. Союзники крепко наподдали нам в Африке. А это окончательное решение еврейского вопроса… зло, которое невозможно понять. Я… – Он помедлил, пристально глядя в глаза Вианне. – Я хочу защитить вас.
– Вы уже защищаете. – Она шагнула к нему, понимая, что совершает ошибку, он шагнул к ней.
В кухню влетела Софи:
– Мам, Ари просит есть.
Бек замер на месте. Потянулся за вилкой – коснувшись ее руки. Наколол аппетитный кусочек колбаски, хрустящий кубик картофеля, поджаристый лук. Медленно прожевал, не отводя глаз от Вианны. Он стоял так близко, что она чувствовала на щеке его дыхание.
– Вы превосходно готовите, мадам.
– Спасибо, – сдавленно пробормотала она.
Бек чуть отодвинулся:
– Сожалею, но не могу остаться на ужин, мадам. Я должен идти.
Вианна с трудом отвела взгляд, улыбнулась Софи:
– Тогда накрывай стол на троих.
Ужин стоял на плите, чтоб не остыл, а Вианна поднялась к детям в спальню.
– Софи, Ари, мне нужно поговорить с вами.
– Что случилось, мам? – Софи мгновенно насторожилась.
– Они депортируют евреев, родившихся во Франции. И детей тоже.
Софи шумно втянула воздух и с ужасом посмотрела на трехлетнего Ари, беззаботно прыгавшего в кроватке.
Он слишком мал и не поймет, что должен стать другим мальчиком. Ему можно внушить, что теперь его зовут Даниэль Мориак, но он же не поймет почему. И если будет ждать, что мать вернется, то рано или поздно обязательно проговорится. Его депортируют, а их всех, наверное, расстреляют. Нельзя так рисковать. Она вынуждена разбить его сердце ради его же спасения.
Прости меня, Рашель.
Они с Софи переглянулись.
– Ари, – ласково проговорила Вианна, наклоняясь и беря лицо мальчика в ладони, – твоя мама теперь с ангелами на небесах. Она не вернется.
– Как это?
– Она ушла навсегда. – Вианна чувствовала, что вот-вот расплачется. Но придется повторять эти страшные слова, пока малыш не запомнит. – Теперь я твоя мама. И тебя теперь зовут Даниэль.