– Война кончилась?
– Мы говорили об этом вчера вечером, помнишь?
Дождь заливал глаза, стекал по спине. Она шумно втянула в себя влажный воздух и почувствовала, как защипало глаза.
Не плачь. Она знала, что это важно, но не помнила почему.
– Изабель, ты больна.
– Гаэтон обещал разыскать меня, когда война закончится, – прошептала она. – Мне надо вернуться в Париж, иначе он меня не найдет.
– Он в первую очередь станет искать тебя здесь.
Изабель непонимающе смотрела на сестру.
– Он же был здесь, помнишь? После Тура. Он привел тебя домой. И потом еще.
Мой соловей, я принес тебя домой.
– Он увидит, какая я стала страшная. – Изабель попыталась улыбнуться, но тщетно.
Вианна ласково обняла сестру, бережно развернула к дому.
– Знаешь что, давай напишем ему письмо, прямо сейчас.
– Я не знаю, куда его отправить. – Теряя сознание, Изабель навалилась на сестру.
Смутно вспоминалось, как Антуан несет ее на руках вверх по лестнице, целует в лоб, Софи с тарелкой горячего бульона, а потом ничего… только ночь.
И Вианна дремлет в кресле у окна.
Изабель закашлялась. Вианна тотчас оказалась рядом. Усадила, придержала. Затем смочила кусок чистой ткани и положила на лоб Изабель.
– Хочешь бульону?
– Ох нет.
– Ты ничего не ешь.
– Еда во мне не держится.
Вианна подтащила кресло поближе к кровати. Погладила горячие щеки сестры, заглянула в запавшие глаза:
– У меня есть для тебя кое-что. – Она быстро вышла из комнаты и вскоре вернулась с желтым конвертом. Протянула его Изабель: – Это для нас. От папы. Он заходил сюда по пути к тебе в Жиро.
– Папа? Он сказал тебе, что собирается сдаться немцам, чтобы спасти меня?
Вианна молча кивнула.
Буквы на конверте расплывались перед глазами. Зрение совсем никуда.
– Прочтешь вслух?
Вианна надорвала конверт, вытащила листок, начала читать:
Изабель и Вианна,
То, что я делаю сейчас, я делаю со спокойной душой. И сожалею вовсе не о смерти, а о своей жизни. Простите, что не был вам настоящим отцом.
Я мог бы найти множество оправданий – я был травмирован войной, слишком много пил, не смог оправиться после смерти вашей матери, – но все это пустое.
Изабель, я помню, как ты сбежала первый раз, чтобы жить со мной. Ты в одиночку добралась до Парижа. Все в тебе кричало: люби меня. А я, увидев тебя на платформе, нуждающуюся во мне, примчавшуюся ко мне, я отвернулся.
Как мог я не понимать, что вы с Вианной – величайший дар, стоит только руку протянуть?
Простите меня, девочки мои, простите за все, и знайте, что, прощаясь с вами, я любил вас обеих всем своим разбитым сердцем.
Изабель прикрыла глаза и откинулась на подушки. Всю свою жизнь она ждала этих слов – ждала его любви, – но сейчас не чувствовала ничего, кроме горечи. Когда у них было время, они не сумели любить друг друга, а потом время вышло.