– Ты собираешься вести урок в бигуди?
– О! – Вианна совсем растерялась. Да что с ней такое? Сегодня же последний учебный день перед каникулами. – Софи, пойдем скорее, мы опаздываем.
Метнулась обратно, прибрала со стола. Софи дочиста вылизала тарелку, так что Вианна просто положила ее в раковину – можно помыть и позже. Накрыла крышкой кастрюлю с остатками каши, убрала персики и помчалась наверх переодеться. В мгновение ока сняла бигуди, расчесала волосы, схватила шляпку, перчатки, сумочку и поспешила к Рашель и детям, которые дожидались ее в саду.
Капитан Бек стоял у сарая, майка взмокла и прилипла к телу, сквозь влажную ткань стали заметны волосы на груди. Топор он небрежно забросил на плечо.
– А, привет, – радостно улыбнулся он гостям.
Рашель внимательно изучала немца.
Бек растерянно опустил топор.
– Это ваша подруга, мадам?
– Рашель, – сдержанно представила Вианна. – Моя соседка. Капитан Бек. Он… он остановился у нас.
– Привет, – повторил Бек, вежливо кивая.
Вианна тихонько подтолкнула Софи в спину, и они все вместе выбрались на дорогу через заросли высокой травы.
– А он симпатичный, – заметила Рашель, когда они проходили мимо аэродрома. За оградой из колючей проволоки царила суета. – Ты мне об этом не сказала.
– Что, правда?
– Уверена, ты не можешь этого не замечать, даже странно, что переспрашиваешь. А как он вообще?
– Немец.
– Солдаты, которые квартируют у Клер Моро, похожи на сардельки с ногами. Пьют как лошади и храпят как свиньи. Думаю, тебе повезло.
– Это тебе повезло, Рашель. К тебе в дом никто не вломился.
– Хоть какое-то воздаяние за нищету. – Она подхватила Вианну под руку: – Не убивайся ты так. Я слышала, у них приказ вести себя «корректно».
– На прошлой неделе, – Вианна печально посмотрела на подругу, – Изабель отрезала себе волосы на глазах у капитана и заявила, что красота для французов должна быть verboten.
– Ух ты. – Рашель не смогла скрыть улыбку.
– Не смешно. Нас всех расстреляют из-за ее характера.
Улыбка Рашель погасла.
– Ты не могла бы с ней поговорить?
– Поговорить-то я могу. Да только когда она кого-нибудь слушала?
– Вы делаете мне больно, – возмутилась Изабель.
Мужчина оторвал ее от стены и стремительно поволок по улице, она едва поспевала за ним. Когда, споткнувшись, она едва не упала, он резко дернул ее вверх и ухватил еще крепче.
Думай, Изабель. Он не в форме, значит, из гестапо. Плохо дело. И он видел, как она испортила плакат. Это считается саботажем или шпионажем? Или, может, сопротивлением немецкой оккупации?
Но это же не подрыв моста и не передача военных секретов англичанам.