Я просто художница… хотела подрисовать вазу с цветами… Никакая не V а просто вазочка. И не сопротивление вовсе, а всего лишь маленькая дурочка рисует на единственной бумаге, которую сумела разыскать. Я никогда в жизни не слышала о генерале де Голле.
А если они не поверят?
Мужчина остановился перед дубовой дверью с металлическим молотком в форме львиной головы. Стукнул четыре раза.
– К-куда вы меня ведете? Это что, черный ход в штаб-квартиру гестапо?
О допросах в гестапо ходили жуткие слухи. Говорили о пытках и издевательствах, но наверняка никто ничего не знал.
Дверь медленно отворилась, в проеме показался пожилой мужчина в берете. В толстых губах торчала самокрутка. Увидев Изабель, он нахмурился.
– Открывай! – прорычал тот, что притащил Изабель, и старик отступил с дороги.
Изабель втолкнули в прокуренную комнату. Дым стоял такой, что у нее глаза заслезились. Она узнала лавку, где торговали всякими мелочами, пуговицами, нитками, – ее недавно закрыли. Сквозь клубы сигаретного дыма Изабель разглядела пустые прилавки, сдвинутые к стенам; в углу приткнулась металлическая вешалка для шляп. Большое окно заколочено досками, а дверь, выходящая на рю Ла Гранд, изнутри забаррикадирована.
В комнате их ждали еще трое: высокий седеющий мужчина, одетый в какие-то лохмотья, стоял в углу; тут же сидел парнишка, а за кофейным столиком устроился симпатичный парень в рваном свитере, поношенных штанах и стертых башмаках.
– Кто это, Дидье? – спросил старик, открывший им дверь.
Изабель наконец-то посмотрела на своего похитителя. Высокий здоровяк, похожий на циркового силача, с мощным тяжелым подбородком.
Она выпрямилась, расправила плечи, чтобы казаться повыше, вскинула голову. Изабель понимала, что выглядит не слишком воинственно в своем простеньком ситцевом платье, но не собиралась доставлять им удовольствие, показывая свой страх.
– Застукал ее, когда мелом малевала V на немецких плакатах, – сообщил здоровяк Дидье.
Изабель стиснула кулак, пытаясь стереть следы мела, пока никто не заметил.
– Что скажете? – поинтересовался мужчина из угла. Главный, наверное.
– Нет у меня мела.
– Я видел.
– Вы не немцы! – Изабель решила использовать шанс, обращаясь к силачу. – Вы же французы, держу пари. А вы, – обернулась она к старику, – вы же мясник. – Мальчишку она решила игнорировать, но с жаром заговорила с парнем в поношенном тряпье: – Вы кажетесь изможденным и голодным, на вас одежда старшего брата или чья-то еще, уже выброшенная. Вы коммунист.
Он улыбнулся и сразу преобразился.
Но больше всего ее тревожил мужчина в углу. Главный.