— Отдай ему! — указал Роджер на Козму. — Он его убил…
Сойдя с коня, рыцарь вытащил из седельной сумки секиру и подошел к повозке. Несколько раз ударил наотмашь по боковой доске, ослабляя крепление. Затем подцепил доску лезвием секиры, оторвал. Засунул руку в образовавшую дыру, вытащил тяжелую кожаную суму, перебросил ее через плечо…
Рядом кто-то всхлипнул. Рыцарь посмотрел: девчушка в драной рубашке, присев на корточки, жалась к колесу повозки. В суматохе все о ней забыли.
— Ги! — окликнул рыцарь. — Достань платье из повозки, — приказал он подбежавшему оруженосцу, — и дай ей. Оно хорошее — сам знаешь, — усмехнулся Роджер, видя, как мальчик заливается краской. — Затем усади ее на коня и оберегай, раз дал обет…
Ярукташ, войдя к эмиру, не поклонился как обычно, а распростерся ничком на ковре — головой к носкам туфель Имада.
— Кто? — задохнулся Имад. — Мариам? Юсуф?
— Они здоровы, господин, хвала Аллаху! — ответил евнух, не поднимая головы. — И жена твоя, и сын.
— Кто?!.
Ярукташ сунул руку за пазуху и, все так же лежа, протянул эмиру измятый шелковый пояс. Имад развернул. Богато вышитый орнамент пятнали рыже-черные пятна.
— Селим…
Имад на мгновение закрыл глаза, а когда открыл снова, они горели. Рывком подняв с ковра тяжелое тело евнуха, он впился яростным взором в жирное лицо.
— Пол дня пути на север от Иерусалима, — быстро ответил евнух на немой вопрос. — Они не вернулись вчера, но все подумали: заночевали неподалеку. Они не появились и на следующий день… Я выслал полусотню. Только что прибыл гонец. Их убили на дороге, там, где она поднимается в горы. Закопали в землю, но мы нашли.
— Всех?
— С твоим братом семеро.
— У Селима было девять воинов!
— Остальных или увели, или Селим потерял их раньше.
— Кто убил?! — прошипел Имад, впиваясь руками в одежду евнуха. У самого горла. Тот захрипел:
— Если ты задушишь меня сейчас, господин, я не смогу ответить. Взываю к твоему разуму.
Имад, сделав над собой усилие, разжал руки.
— Я горюю вместе с тобой, — сипло сказал евнух, потирая пухлой ладошкой горло. — Я любил Селима, как любили его все. Он был красив, умен, отважен и недоверчив к врагам. Как и ты, господин. Он мог стать эмиром или даже атабеком. Но Аллах судил иначе… Никто не хотел идти к тебе с черной вестью, господин, все боялись смерти от твоей руки, лишь я вызвался. Я, как и ты, хочу найти и покарать убийц. Мне кажется, я знаю, кто это сделал и где его искать. Ты можешь забрать у меня земли, которые даровал, но дай молвить.
Имад понял, что евнух прав. Острый приступ гнева прошел, оставив горечь и жажду мести. Имад оглянулся, увидел у своих ног подушку сел, скрестив ноги. Указал евнуху перед собой. Тот осторожно примостился на краешке ковра.