Антропологи полагают, что можно весьма различными способами восстановить тот путь, который проделал человек от стадии бессловесного (в упомянутом ранее высшем смысле) четверорукого животного до отвлеченно мыслящего и передвигающегося при вертикальном положении тела двурукого человека. Проблемы подобного рода обыкновенно не касаются области этнологии, но они так важны и значительны, что мы не можем не остановиться на них. Я лично считаю наиболее приемлемой теорию профессора Германа Клаатча, хотя бы уже по тому, что она — самая простая. Быть может, именно эта поразительная простота была причиной того нерасположения и вражды, которыми почтили ее многочисленные коллеги деятельного ученого.
Клаатч указывает прежде всего на тот, поражающий большинство из нас, факт, что человеческая пятипалая кисть — не приобретенный, а исстари унаследованный орган; все млекопитающие, как и все позвоночные вообще, с самого своего появления обладали пятилучевыми конечностями; там, где мы встречаем меньшее число лучей, — например у свиньи, рогатого скота или у лошади с единственным копытом, — это явление объясняется регрессивным развитием. Эти пять пальцев во всем древнем мире животных расположены так, что большой палец может быть противополагаем другим, т. е. расположен против других пальцев, как особый орган, как противоположный рычаг; прикасаясь к прочим, он прилегает внутренней стороной к их внутренней же поверхности. Если читатель даст себе труд приложить последовательно большой палец руки к остальным пальцам, — он сразу уяснит себе понятие противополагаемости. Таким образом, и этот большой палец, — как показывают находки следов, относящиеся к палеозойской и мезозойской эпохам, — наше древнее наследие. По мнению Клаатча, число пальцев, противополагаемых большому, а именно четыре — вовсе не случайно; при большем числе, без сомнения, наблюдалось бы ослабление полезного эффекта; возможно, что это соотношение— четыре и один — есть наивыгоднейшее из всех возможных.
Четверорукость приматов тоже не представляет привилегии, преимущества, которое мы с гордостью могли бы приписать древнейшей стадии развития человеческого рода. Это лишь наследие первобытного состояния; оно было свойственно формам всех млекопитающих и позднее утрачено в отдельных отрядах, независимо друг от друга, в регрессивном развитии. В эоцене, древнейшем отделе третичного периода, охватывавшего миллионы лет, т. е. в эпоху, предшествовавшую нашему ледниковому периоду — хватательная рука и хватательная нога еще носят вполне всеобщий характер; ныне же они встречаются лишь у немногих групп животных; остальные утратили то или другое, либо же и то и другое, путем обратного развития и преобразования.