Способ сам по себе весьма прост; некоторые из моих людей добывали огонь таким способом изумительно быстро — всего лишь после четырехкратного проведения сверла между ладонями; другим же это вовсе не удавалось. Опыт этот я потом повторял среди туземцев страны; умелых оказалось гораздо меньше; вдесятеро больше было неумелых юношей и мужчин, которые, при насмешках окружающей толпы по четверти часа тщетно пытались добыть огонь. Однако, отсутствие этого умения или, вернее, эта неспособность едва ли означает неприспособленность к борьбе за существование; дело в том, что при нормальных условиях жизни туземец не сталкивается с необходимостью регулярно добывать огонь при помощи трения. Почему возможно такое положение— я убедился опять-таки на моих собственных людях, а затем и в каждом негритянском поселке, где мне приходилось останавливаться лагерем на более продолжительное время. Мои носильщики ни с чем так не спешили, как с отысканием в «пори» (редком лесу этих стран) сухого древесного ствола крупных размеров и, вероятно, вполне определенного вида. Затем они общими силами притаскивали его на середину лагеря. Там этот гигантский ствол лежал, повидимому, без всякого изменения, — на самом же деле он становился все короче. Вечером его конец у корней обкладывался легко воспламеняющимися веществами — сухой травой, хворостом и поленьями в руку толщиной. Вскоре затем куча ярко вспыхивала, распространяя свет и приятное тепло; мужчины садились широким кругом около костра; они рассказывали о своей далекой родине Униамвези, на северо-западе у великой Нианцы, о забавном «бвана пуфеза», господине профессоре, который работал целые дни и вечера, или же пели свои мелодичные песни. Когда же затем, часов около девяти, усталость одолевала этих истых детей природы и они в одиночку или кучками расходились по своим уголкам, — картина все еще была довольно живописной: словно бронзовые, выступали воинственные лица моей стражи в светлом круге отбрасываемом огнем. В то время как один размеренным сторожевым шагом обходил лагерь, охраняя его от какой-либо воображаемой опасности, оба его товарища покоились у огня, который мало помалу потухал, пока первые отблески зари на востоке не возвещали о близком восходе солнца. На утро неопытный глаз европейца открывал лишь пепел там, где прежде трещал огонь; только присмотревшись внимательнее и разворошив кучу пепла палкой, можно было увидеть, как мертвый лесной гигант едва-едва тлел, чтобы вечером снова вспыхнуть пламенем.
Таким образом, вместо огня, добываемого каждый раз заново, мы вопреки ожиданиям находим неугасаемый огонь. Так обстоит дело здесь, в Восточной Африке, то же наблюдается и на западе материка, то же находим мы в лесах и саваннах Америки, в австралийских степях и на островах Великого океана; короче, огонь — поистине общее достояние первобытного человечества, которое пользуется им, занимая его из имеющихся уже очагов и тогда, когда отдельные народы давно уже обладают способностью так или иначе сами добывать огонь.