— Иван, брат Костика, — продолжила она, — после всего совсем перестал с ним знаться. Сказал: ты мне не брат, я тебя знать не хочу! Но Костик свою рыжую все равно не бросил. Присушила она его, это точно. Она ж от него прямо не отходила. Все увивалась: «Костя, Костя…» Когда его за растрату на «химию» отправили, поехала следом, жила там, чтобы, значит, не передумал и другую не выбрал. У, лярва! — попыталась пригрозить кулаком Степановна, но кулак только приподнялся над столом. — Из-за этого, когда Костик в священники пошел, они в Горку и переехали. Здесь все об этой рыжей знали, никто бы в храм не пошел…
— Сюда Константин давно приезжал? — спросила Рита.
— Сюда? — удивилась Степановна. — Уже и забыли, когда видели.
— А жена его?
— Пусть бы только показалась! Здесь народ ее помнит…
— А может они были в своей Софьевке, а вы и не знаете?
— Я? — Степановна хотела обидеться, но на это у нее уже не оставалось сил. — Вы завтра уедете, а тут все будут знать, что у меня гости были. Пусть знают. К ним не ездят, а ко мне — пожалуйста…
— А собака у Кости и его жена есть? — спросил я, вспомнив разговор с Виталиком.
— Нет у них никакой собаки, — удивилась Степановна. — И не было никогда. Райка их очень не любила — покусали ее в детстве. След на ноге остался… — хозяйка хотела показать, где был след, но вовремя передумала. — Зачем ей собака? Она сама собака…
— Вот что, — она привстала, и я подскочил на помощь. — Пойду я спать. Вы тут сами. Перина, подушки — все в шкафу. Диван разложите…
Я довел ее к кровати, где Степановна, едва упав на под снятое мной покрывало, могуче захрапела. Я прикрыл ее и вернулся к Рите.
— Давай приберем! — засуетилась она, и я без слов стал помогать. Разговаривать не хотелось. Мы приехали в Прилеповку зря. Никто не привозил сюда золотых апостолов…
— Ну и перина! Я провалилась в нее, как в сугроб.
— Неужели?
— Аким! Убери руки!
— Где ты видишь руки?
— Я не вижу, я их ощущаю.
— Чувства тебя обманывают.
— Счас как дам в глаз!
— И не будет жалко?
— Ни капельки! Врежу так, что завоешь!
— Степановна проснется.
— Ее из пушки сейчас не разбудишь. Слышишь, как храпит?
— Как тигр рычит… Никогда не думал, что женщины так могут.
— Могут. Я вот тоже постарею…
— Ты? Никогда!
— Так… Где тут ручки наши шаловливые? Вот им! Вот!
— Больно!
— А ты не распускай. Я спать легла!
— Причем прямо в колготках. Ты б еще бронежилет надела!
— Если б был, — надела! Раз по-другому от тебя защититься нельзя. Ты всегда берешь женщин штурмом?
— Планомерной осадой. Я все-таки сын полковника и внук генерала.
— Да ну? Вместо того чтоб приставать, рассказал бы лучше…