Лейси хотелось, чтобы Бо успокоился, поэтому она никак не выдала своего волнения – только кивнула.
– Но чаще мы ходили по лесам, – продолжал он. – Потом возвращались к Туле и несколько часов играли и лазили по деревьям. Отец говорил, что жалеет эту семью, – мол, Тула вдова… и все такое. А вечерами за ужином я рассказывал маме о наших подвигах – моих и Рикки.
– Она знала, что твой отец и Тула – больше чем просто друзья?
Бо тяжко вздохнул.
– Долгое время, уже в старших классах, я думал, что не знала. А когда узнал, уехал в интернат, хотя родители хотели, чтобы я остался в Чарлстоне и ходил в «Портер-Гауд». Но я не мог оставаться рядом с отцом после того, как все узнал. – Он переступил с ноги на ногу и опустил голову. – В выпускном классе мне стало известно, что мать все знала. Отец рассказал. Решил поговорить со мной по-мужски. Думал, что я его пойму. По его словам, хорошие жены знают, что мужьям необходима отдушина, и мирятся с этим. В результате – все счастливы. – Бо криво усмехнулся. – Только он ошибся. Я его не понял.
– Кто-нибудь еще знал?
– Я уверен, что бóльшая часть чарлстонского общества была в курсе дела. Но о таких вещах у нас не принято говорить.
Лейси оглянулась на дом, радуясь, что Генри задержался внутри.
– А что произошло между тобой и Рикки?
– Узнав обо всем, я перестал ходить к Туле и к нему. Правда, мы встретились однажды, когда я приехал домой на рождественские каникулы. Он дождался, когда я выйду из дома, и шел за мной по улице. Наконец догнал на парковке, и мы подрались. Я сломал ему нос, а он выбил мне зуб.
– Он пришел с намерением подраться?
– Не знаю. Я не дал ему возможности сказать, чего он хотел. И никогда не дам.
Несколько секунд они молча смотрели на море.
– Извини, если я лезу не в свое дело, – тихо проговорила Лейси, – но теперь ты стал намного старше и знаешь, что в этом не было его вины.
Бо сплюнул на песок и проворчал:
– Но он-то все знал… Мы вместе играли, лазили по деревьям, ходили в походы – и он все знал. Мы были лучшими друзьями. Но отец велел ему молчать. И Тула тоже. По крайней мере, я так думаю.
– Он слушался родителей, вот и все.
Бо поморщился при слове «родители».
Лейси вздохнула и добавила:
– Я уверена, Рикки не хотел хранить тайну, но пришлось… Ведь он тогда был мальчишкой…
Бо пожал плечами.
– Возможно, ты права и он не виноват. Но мне все равно. Я не хочу иметь ничего общего с ним и с его матерью. Она готовила специально для меня печенье, и я чувствовал себя особенным. Проклятье! Ведь я любил их обоих – и ее, и Рикки. – Он внезапно отвернулся и направился к дому.