- Ну, что ж, - сказал он, оглядывая всю компанию. - Хорошая карма - это пространство для создания будущего равновесия. Хотите его - пойдёмте. И ты, - он кивнул Джите, прижимавшей к животу всё ещё дрожащий ханг, - ты тоже спускайся, если хочешь.
Гомпа встретила их многоголосым детским гомоном. Детей было много, человек тридцать - худенькие, одинаковые, с глазами, так откровенно ждущими чуда, что лисы, электризуясь, переглянулись.
- Машина! Машина! - закричал маленький мальчик в меховой чубе, указывая на Бенжи пальцем.
- Ага, машина, и мужество у меня твёрже стали, - вполголоса буркнул Бенжи, с деланным интересом разглядывая свои ноги.
- Нет занятия глупее, чем сокрушаться по поводу того, что ты есть тот, кто ты есть, - так же вполголоса, почти шёпотом, не поворачиваясь, а только скривив в его сторону губы, сказала Ая. - Ты - самый лучший, просто не знаешь до конца размеров своего счастья.
Она слабо шевельнула руками, и из мёрзлой земли, как раз между присыпанными белыми электрическими искрами лисами и детьми, увлекая за собой камни, глину и комья бурой травы, медленно и величаво вылупилась голова голема.
- Как не знать, - хмыкнул андроид, прикидывая в уме размеры разбуженного Аей создания. - На сегодня метров шестьдесят будет по вертикали, и всё моё.
Он поднял глаза и увидел, как голова великана, кряхтя и качая ближайшие постройки, моргает подслеповатыми глазками и вынимает из земли каменную руку.
- Зачем это всё? - печально покачал головой уже знакомый монах. - Это пустое.
Он ступил перед лисами и похлопал великана по вывернутому из земли могучему плечу - этакой бесстрашной козявкой.
- Мммм... - гулко замычал голем, поворачивая к нему каменное лицо.
- Яму потом за собой засыпь, - тихо сказал монах и, развернувшись, пошёл прочь.
Всё так же медленно и так же величественно голем поднял свою высунутую из земли руку и пошевелил пальцами, наблюдая, как на припорошенную снегом землю с них осыпаются песок, камешки и живые полёвки.
- Ммм... - снова промычал он, после чего осторожно, как только мог, подгрёб под себя бурозём вперемешку со снегом и застыл.
- Пойдём? - спросил в наступившей тишине Мэтт.
Здесь, в монастыре, Бенжи вовсе не чувствовал себя ни гостем, ни изгоем.
Наверное, точно так же, как им не чувствовал бы себя купленный по случаю и привезённый в дом любой другой электронный агрегат. По прошествии стольких лет он, конечно же, имел некоторое представление о людях, чувствах и интеграции в коллектив, но, по большому счёту, ему было всё равно.
Пока люди занимались своим, человеческим, он от нечего делать сосредоточился на проявлениях эволюционной самоорганизации на примере монастыря и его обитателей.