Где-то вдалеке послышался лай собак и звук проходящего по степи поезда.
- Слышишь? - спросил лис.
Да, кивнул Бенжи.
- А спроси себя, для чего? Вот для чего ты сейчас слышишь то, что ты слышишь?
Почему никто до сих пор не открыл курсы, обучающие как правильно пережить вторжение сумасшедших инопланетян, подумал андроид.
- Очень смешно, - обиделся лис. - А я, между прочим, серьёзно. Ты машина и, по идее, не обязан терпеть у себя ненужные девайсы. Тебе ведь действительно нет никакого дела ни до поездов, ни до живущих в степи животных.
Морф вздохнул, и Бенжи увидел в темноте, как его лисья пасть стала больше и шире, превращаясь в пасть крупного бурого пса.
- А вообще звуки - это то, чем ночь даёт понять тебе, насколько она переполнена, - сказал новоявленный пёс, подымаясь, потягиваясь и с наслаждением вдыхая вместе с воздухом плавающий у носа белый клочок тумана. - И они вовсе не мешают охранять расходящиеся по воде круги. Ты, Бенжи, самая лучшая машина, которую я встречал.
Темнота зашуршала, и откуда-то снизу до Бенжи донёсся глухой звук прыжка тяжёлого, грузного тела.
- Бывай, - сказал морф.
- Бывай, смуглявая, каханая, бывай, - усмехнулся андроид.
В отличие от Бенжи, морфы вовсе не были озабочены эволюцией.
Они не занимались ни уменьшением энтропии, ни эскалацией неравновесности, ни даже отбором систем с благоприятными свойствами. Они играли.
Так играют предоставленные сами себе дети: не учась никаким поведенческим навыкам, просто оставаясь собой.
В ночь с первого на второе февраля две тысячи триста тридцать первого года под землю ушли Токио, Тиба, Осака и Йокогама - просто вывернулись, как снимаемая с руки перчатка, оставив на усыпанной снегом каменистой поверхности только зелёные проплешины парков и сеть каналов и рек.
Жилые и промышленные здания, наземные транспортные развязки и многоэтажные парковки флаеров, всё это в течение нескольких минут попросту стекло под землю, по пути бережно сохраняя кабели, коммуникации и обитающую внутри жизнь - не только шокированных людей, но и многочисленные равнодушные популяции насекомых и крыс.
Все те, кто в этот момент не спал, имели счастье наблюдать, как города буквально расплавились и впитались в мёрзлую землю.
Несколько минут после трансформации все они - многочисленные сменные дежурные, сторожа, студенты, любовники, посетители ночных баров и просто страдающие бессонницей - растеряно тупили, разглядывая сперва проявляющиеся в теперь уже мёртвых окнах собственные отражения, а затем - проступающие сквозь них сюрреалистические голографические пейзажи.